Российская археология, 2022, № 3, стр. 66-78

На юге Западной Сибири в погребальных памятниках сросткинской археологической культуры второй половины VIII–XI в. обнаружена пока небольшая, но достаточно узнаваемая серия предметов, относящихся к костюму человека. Изделия состоят из двух отдельных частей, но образуют единую конструкцию, которая использовалась в качестве застежки. Такие детали, как правило, имеют одинаковые форму и декор. При этом одна из них снабжена прорезью, выполнявшей функцию рамки. У второй сделан сплошной и узкий стержень, игравший роль язычка, который вставлялся в рамку перпендикулярно, а затем поворачивался в параллельную с ней плоскость, в результате чего изделие замыкалось (застегивалось). Для удержания такого фиксатора в рамке его окончание оформлялось в виде своеобразного расширения. Основанием у обоих изделий застежки чаще всего был более крупный щиток, имевший свою специфику декорирования. На нем, как правило, имеются отверстия, которые позволяли пришивать и рамку, и язычок к противоположным краям одежды для дальнейшего скрепления.

Двухсоставные застежки из разных регионов Сибири уже становились предметом специального изучения (Senotrusova, Mandryka, 2015; Король, 2019). Настоящая статья продолжает такое рассмотрение, основанное на комплексном подходе. Исследовались застежки из трех памятников сросткинской культуры. Такие находки представляют основные типы рассматриваемой категории предметов, встреченных как в южных районах Западной Сибири, так и на ряде сопредельных территорий. Проведены измерения деталей застежек, их фотографирование с разных сторон (по отдельности и в сочленении), подготовлены графические иллюстрации, выполнен рентгенофлюоресцентный анализ некоторых изделий, осуществлено морфологическое описание и выделены типы, определен круг аналогий, намечены происхождение и развитие фиксируемого элемента костюма, использовавшегося в раннем средневековье. Полученные результаты могут служить основой для правильной атрибуции подобных вещей среди музейных коллекций и при новых находках в археологических памятниках. Они важны для реконструкции одежды и технологических процессов изготовления самих изделий, а также для изучения имеющихся в их декоре образов, орнаментов, композиций и символики.

В 2001 г. при раскопках крупного одиночного кургана Поповская Дача в Алейском р-не Алтайского края авторами статьи обнаружены одна полная двухсоставная застежка и еще две половинки с рамкой от двух точно таких же изделий (Горбунов, Тишкин, 2001. С. 286. Рис. 1, 20–22). Указанные предметы зафиксированы в могиле 1 – самой южной в ряду из четырех погребений, расположенных под земляной насыпью (размерами 30 × 25 м, высотой до 0.8 м), окруженной рвом (Горбунов, Тишкин, 2018б. С. 83). Могильное пятно имело контур прямоугольной в плане формы размерами 1.85 × 0.92 м. Яма достигала глубины 1.18 м. В ней выявлена деревянная конструкция из рамы в два венца (рис. 1, 1), накрытой продольным рядом из пяти горбылей. Внутри рамы находилось цельнодеревянное ложе, дополнительно перекрытое четырьмя продольно уложенными досками. На деревянном настиле расчищен скелет ребенка, лежавшего вытянуто на спине, головой на северо-восток-восток (рис. 1, 2). При нем найден разнообразный и довольно “богатый” инвентарь. Обнаружены остатки шелковой ткани, среди которых оказался крупный фрагмент, расшитый мехом и нитями, с золотой и серебряной фольгой, а также с подкладом (Горбунов, Тишкин, 2001. Рис. 2; Тишкин, 2019. С. 148, 149. Рис. 6). Кроме этого зафиксированы позолоченные серьги, указанные застежки, фрагмент металлического зеркала (Горбунов, Тишкин, 2001. Рис. 1, 20–25; Тишкин, Серегин, 2011. С. 19, 20, 53, 81. Табл. XXVIII) и железный нож. В северо-восточном углу ложа, за черепом погребенного, обнаружена шелуха от кедровых орехов. Слева от деревянной конструкции, на земляном полу могильной ямы, находился скелет еще одного ребенка. Он был худшей сохранности. Умерший лежал вытянуто на спине, головой на север-восток (рис. 1, 2). При нем не было сопроводительного инвентаря. У юго-западного угла деревянной конструкции зафиксировано два ряда позвонков от мелкого и крупного рогатого скота (рис. 1, 2: 7).

Рис. 1.

Курган Поповская Дача. 1, 2 – погребение; 3–6 – детали металлических застежек (Музей археологии и этнографии Алтая Алтайского государственного университета, колл. № 167/71–74).

Fig. 1. Mound Popovskaya Dacha (Museum of Archaeology and Ethnography of Altai, Altai State University, coll. No. 167/71–74)

Рис. 2.

Застежка из Усть-Большой Речки – Ближние Елбаны V (БКМ, колл. № 843/4).

Fig. 2. Clasp from the Ust-Bolshaya Rechka – Blizhniye Elbany V (Biysk Museum of Local Lore, coll. No. 843/4)

Застежки (рис. 1, 3–6) в могиле располагались следующим образом. Одна деталь с рамкой обнаружена на деревянной конструкции, ближе к северо-западному углу могилы. Другое аналогичное изделие лежало на крайнем горбыле перекрытия, ближе к северо-восточному углу ямы, а две половинки комплекта (рамка и язычок) зафиксированы у правой плечевой кости ребенка, над стенкой ложа, в расстегнутом состоянии (рис. 1, 2). Именно эта полная застежка (рис. 1, 3, 4) и относится непосредственно к костюму погребенного ребенка, тогда как две половинки (рис. 1, 5, 6) от разных комплектов, положенные на перекрытие, были, по-видимому, своего рода подношениями.

Все указанные находки из Поповской Дачи выполнены в технике плоского литья. Внешняя (лицевая) сторона у них рельефная, а внутренняя (тыльная) гладкая (рис. 1, 3–6). Три половинки, представленные рамками, имеют абсолютно одинаковые форму и декор (рис. 1, 3, 5, 6). Их длина составляет 3.5 см, а толщина – до 0.3. Собственно рамка образует у этих изделий своеобразную шейку, снабженную прорезью размерами 9 × 3.5 мм. Внешнее окончание рамки оформлено выступом (шириной 1.1–1.2 см) в форме трилистника, центральный листок которого имеет более выраженный сердцевидный абрис. Основание рамки образует щиток (шириной 2.3 см) сложной фигурной формы. Там тоже изображен трилистник с удлиненным концом центрального листка, внутри которого вписан растительный орнамент из цветочного стебля с нераскрывшимся бутоном и двумя линейно переданными листьями. На половинке от целой застежки этот орнамент виден лучше (рис. 1, 3, а, б). Края щитка образуют две фигуры, похожие на крылья птицы с загнутым кончиком и выделенным плечом. Впрочем, эти фигуры можно трактовать и как изображения птиц в профиль, где крылья превращаются в голову и шею, а плечи – в ноги. Между ними и трилистником оформлены два округлых отверстия диаметром до 4 мм. У одной из половинок есть дополнительное маленькое отверстие (рис. 1, 5), на поверхности другой отпечатались остатки ткани (рис. 1, 6, б). Декор изделий усиливают рельефные линии, окаймляющие все детали. Несмотря на представленное описание, связанное с интерпретацией изображений застежек в виде стилизованных фигурок птиц, о чем свидетельствуют имеющиеся аналогии (Король, 2019. С. 181, 182. Прил., группа 2), стоит отметить и наличие ясно выраженного антропоморфного образа на таких же изделиях (Король, 2019. Рис. 2, 2).

Половинка застежки, представляющая собой язычок, имеет длину 3.2 см и толщину 0.3 (рис. 1, 4). Ширина стержня язычка в самом узком месте составляет 0.25 см, ширина внешнего щитка – 1.1, ширина щитка в основании – 2.4, диаметр двух отверстий – до 0.4. Форма и орнамент данного изделия во всем аналогичны таковым на рамках. Лишь рельефные линии заходят на стержень, образуя дополнительные фигуры треугольного и сердцевидного очертаний (рис. 1, 4, а, б).

С помощью рентгенофлюоресцентного спектрометра “INNOV-Х SYSTEMS” ALPHA SERIES™ (модель Альфа-2000, производство США) одним из авторов¹¹ статьи определен химический состав целого комплекта. Сначала тестировалась лицевая поверхность части застежки с рамкой (рис. 1, 3), покрытой окислами и благородной патиной. В двух разных местах получены такие результаты: 1) Cu (медь) – 59.17%; Sn (олово) – 33.42%; Pb (свинец) – 7.41%; 2) Cu – 61.58%; Sn – 29.08%; Pb – 9.25%; Fe (железо) – 0.09%. Данные показатели позволяли предполагать наличие лужения (Минасян, 2014. С. 331). Однако механическое снятие поверхностных окислов на участке оборотной стороны изделия и полученные показатели его тестирования в трех местах указывают в пользу изначального повышенного содержания олова в рецептуре: 3) Cu – 62.22%; Sn – 28.94%; Pb – 8.84%; 4) Cu – 60.29%; Sn – 30.44%; Pb – 9.27%; 5) Cu – 61.42%; Sn – 29.72%; Pb – 8.86%. Эти поэлементные ряды свидетельствуют о медно-оловянно-свинцовом (бронзовом) сплаве (Cu+Sn+Pb).

Следующие тестирования осуществлялись аналогичным образом при исследовании парного изделия с язычком (рис. 1, 4): окисленная лицевая сторона – 1) Cu – 67.75%; Sn – 28.67%; Pb – 2.77%; Zn (цинк) – 0.69%; Ni (никель) – 0.12%; участок без поверхностных окислов – 2) Cu – 68.01%; Sn – 27.66%; Pb – 3.57%; Zn – 0.67%; Ni – 0.09%; 3) Cu – 70.79%; Sn – 23.28%; Pb – 5.05%; Zn – 0.8%; Ni – 0.08%; 4) Cu – 71.05%; Sn – 22.81%; Pb – 5.29%; Zn – 0.85%; 5) Cu – 70.79%; Sn – 23.16%; Pb – 5.16%; Zn – 0.83%; Ni – 0.06%. Представленный набор показателей отличается от предыдущего заметным наличием цинка.

Указанный алгоритм, но без дополнительного тестирования окисленной поверхности, был реализован при исследовании двух непарных застежек с рамками (рис. 1, 5, 6). По одной из них (рис. 1, 5) получены следующие результаты: 1) Cu – 70.98%; Sn – 22.88%; Pb – 4.87%; Zn – 1.19%; Ni – 0.08%; 2) Cu – 70.91%; Sn – 22.83%; Pb – 4.97%; Zn – 1.19%; Ni – 0.1%; 3) Cu – 70.59%; Sn – 23.03%; Pb – 5.07%; Zn – 1.23%; Ni – 0.08%. Эти данные соответствуют предыдущему перечню показателей рентгенофлюоресцентного анализа. Подобный многокомпонентный сплав (Cu+Sn+ +Pb+Zn) известен под наименованием “потин”. Он с древности использовался для отливки монет и украшений, имеет серо-серебристый цвет.

Оставшееся изделие (рис. 1, 6) также тестировалось в разных местах на участке, освобожденном от поверхностных окислов: 1) Cu – 77%; Sn – 17.96%; Pb – 4.71%; Zn – 0.33%; 2) Cu – 71.01%; Sn – 22.28%; Pb – 5.81%; Zn – 0.83%; Ni – 0.07%; 3) Cu – 70.8%; Sn – 22.58%; Pb – 5.77%; Zn – 0.77%%; Ni – 0.08%; 4) Cu – 70.47%; Sn – 22.78%; Pb – 5.81%; Zn – 0.88%; Ni – 0.06%.

Перечисленные поэлементные ряды трех деталей с рамками обнаруживают системные сходства. Полученные результаты позволяют заключить, что эти части застежек с рамкой были выполнены примерно из одного сплава. Не исключено, что они делались одновременно, о чем свидетельствуют уже отмеченные размеры и оформление изделий. Сплав части застежки с язычком немного отличается, что может быть связано с другой процедурой изготовления. Зафиксированные показатели демонстрируют возможности мастера использовать легирующие добавки для решения задач функционального и эстетического планов.

Следующие четыре двухсоставные застежки находятся в экспозиции Бийского краеведческого музея им. В. Бианки (далее БКМ). Они располагаются на стенде, посвященном сросткинской культуре, и были детально исследованы в 2016 г. Все находки обозначены под одним номером (№ 10), хотя подпись в этикетаже соответствует только одному изделию – “поясная пряжка-застежка”. Судя по музейной документации, самая крупная застежка (рис. 2) происходит из сборов в 1924 г., проведенных М.Д. Копытовым на дюнах у с. Усть-Большая Речка. Другие изделия (рис. 3–5) найдены им же при раскопках курганного могильника Сростки I в 1925 г. Первый из указанных пунктов в настоящее время находится в Топчихинском, а второй – в Бийском р-не Алтайского края.

Рис. 3.

Малая застежка из могильника Сростки I (БКМ, колл. № 849/19).

Fig. 3. Small clasp from the Srostki I burial ground (Biysk Museum of Local Lore, coll. No. 849/19)

Рис. 4.

Застежка из могильника Сростки I с целой рамкой (БКМ, колл. № 849/25).

Fig. 4. Clasp from the Srostki I burial ground with a complete frame (Biysk Museum of Local Lore, coll. No. 849/25)

Рис. 5.

Застежка из могильника Сростки I с неполной рамкой (БКМ, колл. № 849/25).

Fig. 5. Clasp from the Srostki I burial ground with an incomplete frame (Biysk Museum of Local Lore, coll. No. 849/25)

Стоит отдельно остановиться на происхождении застежки из Усть-Большой Речки (БКМ, колл. № 843/4). Информация о том, что коллекция, в которую она входит, собрана на дюнах возле указанного села (ныне – с. Чаузово), вероятнее всего, указывает на ее происхождение с известного комплекса археологических памятников Ближние Елбаны (далее БЕ). М.П. Грязнов, характеризуя материалы сросткинской культуры этого микрорайона, предполагал, что в пункте БЕ V М.Д. Копытов в 1924 г. нашел серию бронзовых предметов из погребения, в том числе “… 2 пары ажурных застежек”, которые хранятся в БКМ (Грязнов, 1956. С. 148). В более ранней работе ученый опубликовал рисунок упомянутой застежки (Грязнов, 1951. Рис. 197). Он вполне согласуется с изученным нами изделием. Таким образом, коллекцию № 843 из БКМ (всего в ней числится 44 предмета) или какую-то ее часть можно связать с могильником БЕ V (Тишкин, 2021. С. 54).

Застежка из Усть-Большой Речки представляет собой две половинки (одна с рамкой, другая с язычком), выполненные в технике литья по имевшейся модели, что позволило получить объемные изделия с бортиками (рис. 2, 1–3). Рамчатая часть застежки имеет длину 7.5 см и толщину от 0.2 до 0.5 (с учетом бортика). Шейка снабжена прорезью размерами 18 × 6 мм. Фиксатор шириной 2 см на внешнем окончании рамки оформлен в виде стилизованного трилистника с фигурно-скобчатыми краями. Внутри его вписан орнамент из трех округлых углублений, расположенных треугольником и оконтуренных канавкой. Щиток шириной 4.8 см на основании этого же изделия имеет форму овала с краями из трех фигурных скобок и дополнительных фестонов. По его центру расположена полусферическая выпуклость (умбон диаметром 9 мм), а поверхность снабжена большим числом отверстий разных размеров и формы, образующих хаотичный орнамент в ажурном стиле (рис. 2, 2).

Половинка застежки с язычком имеет длину 7 см и толщину 0.2–0.5. Ширина стержня язычка в самом узком месте составляет всего 0.3 см, ширина внешнего щитка – 1.8, ширина щитка в основании – 4.7, диаметр умбона – 0.8. Его форма и орнамент в целом аналогичны предыдущему парному изделию с рамкой. Отличие наблюдается в оформлении внешнего щитка тремя круглыми отверстиями, но расположены они также треугольником (рис. 2, 1).

Определение химического состава металла выполнялось указанным выше прибором. Сначала в двух разных местах тестировалась лицевая сторона половинки с рамкой, покрытой окислами и благородной патиной. Получены следующие результаты: 1) Cu – 66.11%; Sn – 25.62%; Zn – 4.56%; Pb – 2.13%; Sb (сурьма) – 0.62%; As (мышьяк) – 0.44%; Fe – 0.38%; Ni – 0.14%; 2) Cu – 71.61%; Sn – 19.7%; Zn – 7.33%; Pb – 1.14%; Fe – 0.22%. Затем осуществлялось исследование места, где с обратной стороны ранее уже брали пробу: 3) Cu – 71.87%; Sn – 22.23%; Zn – 3.62%; Pb – 1.92%; Fe – 0.18%; Ni – 0.18%. В заключение дважды в разных точках тестировался участок с удаленными поверхностными окислами: 4) Cu – 72.64%; Sn – 23.02%; Zn – 2.36%; Pb – 1.86%; Fe – 0.12%; 5) Cu – 76.5%; Sn – 20.89%; Pb – 1.7%; Zn – 1.7%; Ni – 0.16%.

Другая половинка застежки изучалась аналогичным образом. Сначала исследовалась лицевая сторона в двух местах: 1) Cu – 70.78%; Sn – 17.53%; Zn – 6.03%; Pb – 5.34%; Fe – 0.23%; Ni – 0.1%; 2) Cu – 69.79%; Sn – 17.74%; Zn – 6.32%; Pb – 5.79%; Fe – 0.24%; Ni – 0.12%. Затем также дважды тестировалась поверхность, освобожденная от окислов: 3) Cu – 68.18%; Sn – 20.4%; Pb – 6.1%; Zn – 5.02%; Fe – 0.19%; Ni – 0.11%; Cu – 68.95%; Sn – 20.15%; Pb – 6.08%; Zn – 4.51%; Fe – 0.16%; Ni – 0.14%.

Представленные результаты демонстрируют устойчивый многокомпонентный (медно-оловянно-свинцово-цинковый) сплав. Именно сочетание всех указанных элементов обеспечило соответствующую цветовую гамму и необходимую прочность изделиям.

Застежки из могильника Сростки I в старых инвентарных книгах БКМ № 1 (1913–1939 гг.) и № 2 (1918–1942 гг.) значатся среди группы из 15 предметов, которая обозначена так: “медные пряжки и застежки” (книга 1 – колл. № 144, книга 2 – № 886). В описях коллекций за 1939 и 1947 г. они расписаны более подробно: № 849/19/2549 – “застежка литая прорезная малая из 2-х половин, материал бронза, количество – 1” (находится в экспозиции); № 849/20/2550 – “застежка такая же на 1-ой половинке, материал бронза, количество – 1” (находится в фондах); № 849/25/2554 – “пуговицы полые шариком из 2-х половин, материал бронза, количество – 2” (обе находятся в экспозиции); № 849/26/2556 – “пуговица полая шарик из 2-х половин, гладкая, разломана на 3 части, материал бронза, количество –1” (не обнаружена).

Часть изделий в этих описях неверно обозначена в качестве пуговиц, но зато они дают более конкретную информацию о числе застежек, найденных в могильнике: четыре полные двухсоставные и половинка от еще одной. Определение химического состава этих металлических изделий пока не осуществлялось.

Малая застежка из рамки и язычка (№ 849/19) выполнена в технике одностороннего литья (рис. 3, 1–3). Ее половинка с рамкой оказалась длиной 2.5 см и толщиной до 0.4. Зафиксированы такие размеры прорези: 9.5 × 3.5 мм. Внешнее окончание и основание рамки имеют сердцевидную форму и ширину 1 см. Такие щитки оконтурены рельефными линиями, а внутри них угадывается едва различимый растительный орнамент (рис. 3, 2). Точно такая же половинка застежки в виде рамки есть в фондах этой же коллекции (№ 849/20).

Половинка застежки с язычком имеет длину 2.4 см и толщину до 0.3. Ширина стержня язычка в самом узком месте составляет 3 мм, а ширина его щитков – 9. Оформление окончаний полностью аналогично предыдущему изделию. Стержень язычка заметно расширяется к основанию, перед щитком которого сделано отверстие размерами 3 × 2 мм (рис. 3, 1).

Еще две застежки (№ 849/25), выполненные в технике литья по моделям, имеют практически одинаковые характеристики (рис. 4, 5). Их половинки-рамки с учетом бортиков оказались в длину 3.7 см и толщиной до 0.3 (рис. 4, 1; 5, 1). Особенностью является короткая шейка (шириной 5–6 мм), которая соединяет щитки. Прорезь рамки (размерами 1.2 × 0.3–0.4 см) расположена на щитке округлой формы (диаметром 1.5 см), который по периметру имеет валик. У одного изделия щиток с прорезью поврежден (рис. 5, 1). Щитки оснований выпуклые, овальной формы (шириной 2 см) с фестончатыми краями, где три фестона округлые, а один фигурно-скобчатый. Они оконтурены рельефной линией. На щитках есть орнамент в виде “пламенеющей жемчужины” (рис. 4, 1, а, б), однако на одном он лишь намечен, но не проработан (рис. 5, 1, а, б). Каждый щиток снабжен двумя небольшими противолежащими отверстиями.

Половинки застежек с язычками также очень похожи. Они с учетом бортиков имеют длину 3.7 см и толщину до 0.35 (рис. 4, 2; 5, 2). Стержни язычков изогнуты (рис. 4, 2, а; 5, 2, а), их наименьшая ширина – 2 мм, но они слегка расширяются к основанию. Внешние щитки круглой формы (диаметром 1.1 см), оконтурены рельефной линией, внутри которой есть орнамент в виде раскрывшегося бутона цветка (рис. 4, 2, а, б; 5, 2, а, б). Щитки основания – овально-фестончатые (шириной 1.9 см), с фигурно-скобчатой деталью, изображением “пламенеющей жемчужины” и двумя отверстиями. Один из них имеет повреждения с краю и по верху (рис. 4, 2).

Среди небольшой серии рассмотренных застежек по общему виду их половинок или характерных деталей (определяемому на ассоциативном уровне) можно выделить четыре типа изделий.

Тип 1 – сердцевидные. Половинки застежек имеют характерные щитки в форме “сердечка”. Данный тип представлен двумя застежками (полная и половинка) из некрополя Сростки I (рис. 3). Этот памятник датируется второй половиной IX – первой половиной X в. (Горбунов, Тишкин, 2018а. С. 76). К типу 1 относится еще одна полная застежка, у язычка которой сломано основание. Она происходит из кургана 2 памятника Гилево XII (Могильников, 2002. С. 33. Рис. 85, 14). Этот могильник, расположенный на Предалтайской равнине, датируется второй четвертью–второй половиной X в. (Могильников, 2002. Табл. 8). Пока можно определить бытование изделий типа 1 в основном X в.

Тип 2 – крыловидные. Щитки на основании половинок застежек напоминают крылья, что в сочетании с более мелкими внешними щитками-фиксаторами и шейкой рамки дает образ летящей птицы. Данный тип представлен застежками (полная и две половинки) из памятника Поповская Дача (рис. 1, 3–6). Исследованный одиночный курган датируется последней четвертью X – первой четвертью XI в. (Горбунов, Тишкин, 2001. С. 287). К типу 2 можно отнести еще ряд застежек, среди которых есть точные соответствия и имеющие другие варианты оформления. В памятниках сросткинской культуры такие находки происходят с территории Приобского плато и Новосибирского Приобья. Они обнаружены в могиле 2 кургана 2 на памятнике Грязново III, датируемой IX–X вв. (Могильников и др., 1980. С. 119, 127. Рис. 3, 2), и в могиле 1 кургана 3 комплекса Березовый Остров 1, отнесенной к X–XII вв. (Адамов, 2000. С. 64, 106. Рис. 34, 3). Известны застежки типа 2 в погребениях кимаков IX–X вв. на территории Восточного Казахстана: Карашат I, курган 23, могила 2 (Археологические памятники…, 1987. С. 207, 246. Рис. 102, 5–8) и Зевакино, кур-ган 145а (Арсланова, 1998. С. 100. Рис. 2, 9, 10). Отметим также находки в погребениях Томского Приобья и Среднего Причулымья: Басандайка, курган 25, могила 3 – X–XII вв. (Басандайка, 1948. С. 104, 153. Табл. 50, 58); Калмакский, курган 21 – X–первая половина XI в. (Беликова, 1996. С. 51, 98. Рис. 83, 11).

Происхождение типа 2 можно связать со стилизацией реалистичного образа летящей утки (Король, 2019. С. 181, 182), который встречается на другом типе двухсоставных застежек. Они известны как в сросткинских памятниках Лесостепного Алтая, так и среди находок на территории Верхнего Прииртышья и Минусинской котловины (Уманский, 1997. Рис. 2, 4–6; Король, 2008. С. 143. Рис. 34, 4. Табл. 16, 14). Эти застежки в виде уток бытовали в IX–X вв., а крыловидные застежки, видимо, сменили их в течение X и просуществовали до XII в. включительно.

Тип 3 – восьмерковидные. Общая форма застежки с меньшим внешним щитком-фиксатором и большим в основании отдаленно напоминает цифру “8”. Особенно это сходство проявляется у половинок с рамкой. Данный тип представлен двумя полными застежками из некрополя Сростки I (рис. 4, 5). К нему также можно отнести еще две застежки из памятника Корболиха VI, курган 1 – Предалтайская равнина, конец IX–X в. (Могильников, 2002. С. 52. Рис. 157, 3. Табл. 8) и БЕ IX, курган 2, могила 4 – Бийско-Чумышская возвышенность, XI–XII вв. (Абдулганеев, Егоров, 1995. С. 191–193. Рис. 2). Очевидно, что основное время бытования изделий типа 3 приходилось на X–XII вв. Этот тип, по-видимому, повлиял на формирование двухсоставных застежек XII–XIV вв. в Восточной Европе, которые имеют совершенно другое рамочное основание, рассчитанное на продевание ремня, но аналогичную конструкцию внешних щитков (Недашковский, 2000. С. 28, 39. Рис. 4, 1).

Тип 4 – ажурные. Орнаментация прорезями и фигурное оформление щитков на основаниях половинок застежки придают характерный ажурный облик таким изделиям. Данный тип представлен полной застежкой из Усть-Большой Речки – БЕ V (рис. 2). Погребение, из которого происходит застежка в пункте БЕ V, датируется X в. (Грязнов, 1956. С. 150, 151). К этому же типу относятся еще три застежки (две целые и половинка) из пунктов БЕ IX, курган 2, могила 4 (Абдулганеев, Егоров, 1995. С. 191–193. Рис. 2) и БЕ XVI, могила 6 (Абдулганеев и др., 1995. С. 243, 244, 246. Рис. 3, 16, 17), которые датируются в интервале IX–XII вв. Встречаются застежки типа 2 в памятниках кимаков IX–X вв.: Белокаменка, объект 2 (Археологические памятники…, 1987. С. 142, 143, 246. Рис. 74, 11, 12). Они найдены в археологических комплексах Томского Приобья и Кузнецкой котловины X–XII вв.: Басандайка, курган 55, могила 4 (Басандайка, 1948. С. 77, 153. Табл. 69, 182) и Конево, курган 3, могила 1 (Илюшин, 2012. С. 16. Рис. 30, 30, 31). Также встречаются аналогичные изделия среди случайных находок в Минусинской котловине (Король, 2008. Табл. 10, 15; 2019). В целом датировка типа 4 пока определяется довольно широко в рамках IX–XII вв.

Рассматривая проблему появления такой конструкции, как двухсоставные застежки, приходится констатировать отсутствие традиции изготовления подобных изделий в раннем средневековье на территории Восточной Европы и Центральной Азии. В целом применение двухсоставных застежек рассмотренных типов укладывается в период с IX по XII в., а их распространение локализуется в лесостепных и южнотаежных районах Западной Сибири, а также в Восточном Казахстане, Минусинской котловине (Король, 2008, 2019) и Приангарье (Senotrusova, Mandryka, 2015; Мандрыка, Сенотрусова, 2018). Предварительно происхождение застежек, видимо, следует связывать с самодийской средой. На это косвенно может указывать обнаружение такого изделия (с весьма простым оформлением) на памятнике второй половины VIII–IX в. верхнеобской археологической культуры Каменный Мыс, курган 19 (Троицкая, Новиков, 1998. С. 53, 60, 64, 84. Рис. 25, 28).

Судя по нахождению двухсоставных застежек в непотревоженных погребениях (плечи и запястья рук, верхняя часть груди с левой или правой стороны), они никак не связаны с поясом. Вероятнее всего, их применяли для застегивания пол и рукавов верхней одежды типа кафтана или халата, а также для скрепления двух сторон у плащей или накидок. Застежки пришивались через специальные (типы 2 и 3) или орнаментальные (тип 4) отверстия в щитках на основании. И только мелкие застежки (тип 1) крепились непосредственно через рамку и отверстие в язычке.

В памятниках сросткинской культуры застежки зафиксированы исключительно в женских и детских (девочки) погребениях, обычно в одном наборе с серьгами, бусами, подвесками, заколками, зеркалом, игольником в разном сочетании. Похожая картина наблюдается в памятниках кимаков и басандайской археологической культуры. Таким образом, двухсоставные застежки, даже когда нет антропологических определений, можно однозначно считать элементом женского костюма. Застежки сросткинской культуры и их аналоги, имеющие декоративное оформление, как правило, встречаются в весьма “богатых” погребениях и, видимо, отражают высокий социальный статус своих владелиц.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 19-49-220006.