Журнал неорганической химии, 2022, T. 67, № 8, стр. 1127-1133

Синтез и термодинамические свойства индата магния

О. Н. Кондратьева a*, М. Н. Смирнова a, Г. Е. Никифорова a, А. В. Хорошилов a, А. А. Архипенко a, В. М. Гуревич b

a Институт общей и неорганической химии им. Н.С. Курнакова РАН
119991 Москва, Ленинский пр-т, 31, Россия

b Институт геохимии и аналитической химии им. В.И. Вернадского РАН
119991 Москва, ул. Косыгина, 19, Россия

* E-mail: olga.kondratieva@igic.ras.ru

Поступила в редакцию 08.02.2022
После доработки 16.02.2022
Принята к публикации 24.02.2022

Полный текст (PDF)

Аннотация

Предложен способ получения индата магния и проведено экспериментальное исследование его термодинамических свойств. Порошок MgIn2O4 синтезирован путем высокотемпературного отжига смеси нанокристаллических оксидов индия и магния. Смесь получена в результате термического разложения гелеобразного прекурсора на основе глицина и нитратов магния и индия. Микроструктура, фазовый и химический состав порошка, полученного в результате высокотемпературного отжига, изучены методами сканирующей электронной микроскопии, рентгенофазового анализа и рентгенофлуоресцентной спектрометрии. Зависимость теплоемкости MgIn2O4 от температуры измерена с помощью релаксационной, адиабатической и дифференциальной сканирующей калориметрии в диапазоне от 4.2 до 1346 K. Установлено, что экспериментальная кривая теплоемкости в изученном температурном диапазоне не имеет аномалий. С использованием измеренных значений теплоемкости рассчитаны температурные зависимости стандартных термодинамических функций MgIn2O4 в диапазоне от 0 до1346 K.

Ключевые слова: MgIn2O4, шпинель, адиабатическая калориметрия, релаксационная калориметрия, ДСК, теплоемкость, термодинамические свойства

ВВЕДЕНИЕ

Двойные оксиды с общей формулой ${{{\text{A}}}^{{{\text{II}}}}}{\text{B}}_{{\text{2}}}^{{{\text{III}}}}{{{\text{O}}}_{{\text{4}}}}$ (AII = Mg, Zn; BIII = Al, Ga, In), обладающие кубической кристаллической структурой типа шпинели, получили широкую известность благодаря высоким физико-механическим [13], теплофизическим [37], электрическим и оптическим свойствам [710]. Широкий спектр функциональных свойств в сочетании с тугоплавкостью [7], химической инертностью и устойчивостью по отношению к ионизирующему излучению [1114] делает эти материалы перспективными для применения в фотонике и силовой электронике [10], в качестве защитных жаростойких покрытий [15, 16] и матриц для хранения радиоактивных материалов и отходов [13]. По сравнению с другими оксидными шпинелями физико-химические свойства MgIn2O4 остаются малоизученными. Исследование кристаллического строения и катионного распределения показало, что MgIn2O4 имеет кристаллическую решетку полностью обращенной шпинели [17], в которой катионы магния преимущественно занимают октаэдрические позиции. Тепловое расширение его кристаллической решетки было изучено методом высокотемпературной рентгенографии [18]. Авторами этой работы было установлено, что MgIn2O4 обладает КТР, равным 11 × 10–6 K–1. По данным измерений оптических и электрических характеристик, проведенных как на массивной керамике [1924], так и на тонких пленках [2527], индат магния относится к широкозонным полупроводникам (Eg ~3.5 эВ) и обладает электропроводностью ~100 См/см (300 K) [23]. Такие свойства позволяют рассматривать его как перспективный материал для прозрачных проводящих электродов, а также компонентов фотоэлектрохимических солнечных элементов.

Традиционно индат магния получают твердофазным способом [14, 19, 22, 23, 28], однако существует ряд работ, в которых были использованы методы растворной химии: совместного осаждения [17], золь-гель [18, 29] и др. [20, 21]. Следует отметить, что литературные данные о возможности получения беспримесного индата магния достаточно противоречивы. Так, в ряде работ [22, 28, 29] показано, что даже длительный (>120 ч) высокотемпературный (>1200°C) отжиг смеси, состоящей из оксида (или карбоната) магния и оксида индия, не приводит к получению однофазного порошка MgIn2O4. По-видимому, это связано с очень узкой областью гомогенности индата магния. По мнению авторов работы [17], данная шпинель существует в присутствии небольшого избыточного количества ионов магния. Авторы [29], в свою очередь, показали, что на фазовый состав примеси и ее количество в MgIn2O4, образующемся в результате отжига продуктов термолиза геля на основе нитратов магния и индия, существенно влияет тип и количество используемого органического “топлива”.

В последние годы были опубликованы расчетно-теоретические работы по изучению фазовых переходов в MgIn2O4 [30], а также его механических [31] и термоэлектрических [32] свойств. С помощью метода Монте-Карло было предсказано [30], что на кривой теплоемкости шпинели должны существовать максимумы (при 310 и 1100 K), отвечающие перераспределению катионов Mg2+ и In3+ внутри октаэдрической и между тетраэдрической и октаэдрической подрешетками. Экспериментальная проверка существования этих переходов путем измерения теплоемкости MgIn2O4 и сравнение полученных результатов с предсказанными представляют интересную научную задачу. В настоящей работе предложен способ получения шпинели MgIn2O4 и впервые представлены результаты измерения ее теплоемкости, а также результаты расчета термодинамических свойств в широком диапазоне температур.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Синтез индата магния осуществляли в два этапа. Первый из них заключался в термическом разложении гелеобразного прекурсора, получаемого в результате выпаривания смеси водных растворов нитратов магния и индия с добавлением глицина и нитрата аммония, второй – в высокотемпературном отжиге полученного порошка.

В качестве исходных реактивов для получения растворов Mg(NO3)2 и In(NO3)3 использовали вчетверо разбавленную дистиллированной водой азотную кислоту (ГОСТ 11125-84, ос. ч. 18-4, ω(HNO3) = 70%) и металлические магний (ГОСТ 804-93, марка “Мг 90”, ω(Mg) = 99.90%) и индий (ГОСТ 10297-94, марка “Ин-0”, ω(In) = 99.998%). К водному раствору Mg(NO3)2 и In(NO3)3 добавляли смесь глицина (ГОСТ 5860-75, х. ч., ω(NH2CH2COOH) = 99.8%) и нитрата аммония (ГОСТ 22867-77, х. ч., ω(NH4NO3) = 99.9%), а затем при температуре около 80–90°C выпаривали до гелеобразного состояния. Дальнейшее нагревание реакционной смеси приводило к ее воспламенению и разложению, в результате которого образовывался серо-коричневый порошок. Уравнение протекающей реакции можно записать следующим образом:

$\begin{gathered} {\text{Mg}}{{\left( {{\text{N}}{{{\text{O}}}_{{\text{3}}}}} \right)}_{{{\text{2(}}}}}{{_{{{\text{р - }}}}}_{{{\text{р)}}}}} + {\text{2In}}{{\left( {{\text{N}}{{{\text{O}}}_{{\text{3}}}}} \right)}_{{{\text{3(}}}}}{{_{{{\text{р - }}}}}_{{{\text{р)}}}}}{\text{ + }} \\ {\text{ + }}\,\,{\text{2N}}{{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{\text{C}}{{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{\text{COO}}{{{\text{H}}}_{{\text{(}}}}_{{{\text{тв)}}}} + {\text{5N}}{{{\text{H}}}_{{\text{4}}}}{\text{N}}{{{\text{O}}}_{{{\text{3(}}}}}_{{{\text{тв)}}}} = \\ = \,\,{\text{MgI}}{{{\text{n}}}_{{\text{2}}}}{{{\text{O}}}_{{{\text{4(}}}}}_{{{\text{тв)}}}} + {\text{4C}}{{{\text{O}}}_{{{\text{2(}}}}}_{{{\text{г)}}}} + \\ + \,\,{\text{10}}{{{\text{N}}}_{{{\text{2(}}}}}_{{{\text{г)}}}} + {\text{15}}{{{\text{H}}}_{{\text{2}}}}{{{\text{O}}}_{{\text{(}}}}_{{{\text{г)}}}} + {\text{8}}{{{\text{O}}}_{{{\text{2(}}}}}_{{{\text{г)}}}}{\text{.}} \\ \end{gathered} $

После охлаждения порошок-прекурсор в течение 0.5 ч размалывали в вибромельнице, а затем нагревали при температуре 1400°C в течение 8 ч. Полученный образец представлял собой белый тонкозернистый порошок.

Керамику для измерений получали методом холодного одноосного прессования. Предварительно перетертый под ацетоном и спрессованный под давлением ~200 МПа порошок MgIn2O4 спекали в платиновых тиглях при 1400°C в течение 8 ч. Плотность (ρobs) спеченных таблеток была определена геометрическим методом и выражена в процентах от теоретической (ρXRD) плотности.

Рентгенофазовый анализ (РФА) полученных порошков проводили на дифрактометре Bruker D8 Advance в геометрии Брэгга–Брентано в CuKα-излучении (λ = 1.5418 Å) с применением никелевого фильтра. Рентгенограммы регистрировали при комнатной температуре в диапазоне углов 2θ от 10° до 60° с шагом 0.0133° (время накопления 0.5 с/шаг). Полученные результаты обрабатывали с использованием программного обеспечения Bruker TOPAS.

Микроструктуру порошка индата магния исследовали с помощью сканирующей электронной микроскопии (СЭМ) на установке Carl Zeiss NVision 40 CrossBeam. Содержание магния и индия в порошке определяли методом рентгенофлуоресцентной спектрометрии (РФС) на приборе Спектроскан МАКС-GVM.

Температурную зависимость теплоемкости Cpm(T) MgIn2O4 исследовали в интервале температур 4.21–1346 K. Измерение теплоемкости методом релаксационной калориметрии (РК) проводили на автоматизированной установке Quantum Design PPMS-9. Образцами для исследований служила керамика в форме таблеток (~2 × 2 × 1 мм), имеющих плотность ~90% от теоретической. Измерения теплоемкости в интервале 4.21–70.7 K проводили с использованием криогенной смазки Apiezon N. По данным производителя, точность измерений теплоемкости в диапазоне от 2 до 300 K составляет ±5%.

Для измерения теплоемкости индата магния методом адиабатической калориметрии (АК) использовали автоматизированную теплофизическую установку БКТ-3 (Россия). Предварительно установку калибровали путем измерения теплоемкости бензойной кислоты марки К-2. Сравнение со справочными данными [33, 34] показало, что в интервале температур 79.3 ≤ T ≤ 351 K относительные отклонения измеренных величин теплоемкости стандарта не превышали ±0.5%.

Теплоемкость MgIn2O4 при высоких температурах (316–1346 K) изучали методом дифференциальной сканирующей калориметрии (ДСК). Измерения проводили на синхронном термическом анализаторе Netzsch STA 449 F1 Jupiter в платиновом тигле в потоке аргона высокой чистоты (марка 5.5, ϕ(Ar) = 99.9995%). Перед измерением кривой теплоемкости образца проводили измерение теплоемкости стандарта (ω(α-Al2O3) = = 99.95%). Сравнение с литературными данными [35] показало, что в интервале 316–1346 K относительное отклонение измеренных величин теплоемкости для α-Al2O3 не превышает ±2%.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Результаты РФА синтезированных порошков приведены на рис. 1а, 1б. Анализ рентгенограммы порошка, полученного в результате термического разложения гелеобразного прекурсора (рис. 1а), показал, что он состоит из смеси двух кубических нанокристаллических фаз: In2O3 со структурой биксбиита (PDF № 01-071-2194) и MgO со структурой галита (PDF № 00-045-0946). Кроме того, на рентгенограмме наблюдаются слабые широкие рефлексы, принадлежащие шпинели MgIn2O4 (PDF № 00-040-1402). Высокотемпературный отжиг полученного порошка привел к исчезновению рефлексов примесных фаз MgO и In2O3, а также к появлению рефлексов MgIn2O4 и росту их интенсивности (рис. 1б). Таким образом, можно утверждать, что в пределах точности рентгенофазового анализа порошок индата магния является однофазным. Синтезированный MgIn2O4 (пр. гр. $Fd\bar {3}m$) имеет следующие параметры элементарной ячейки: a = = 0.88646 нм, V = 0.69660 нм3, ρXRD = 6063 кг/м3.

Рис. 1.

Рентгенограммы порошков, полученных в результате разложения гелеобразного прекурсора (а); отжига порошка-прекурсора при температуре 1400°C в течение 8 ч (б).

Результаты РФС (рис. 2) показали, что фактическое содержание металлов в полученном образце MgIn2O4 (9.19 мас. % Mg; 90.81 мас. % In) близко к теоретическому (9.57 мас. % Mg; 90.43 мас. % In).

Рис. 2.

Результаты РФС образца MgIn2O4.

Микрофотографии порошка индата магния, полученного после высокотемпературного отжига, показаны на рис. 3а, 3б. Можно отметить, что порошок обладает неоднородной микроструктурой. На микрофотографиях видны зерна MgIn2O4 с несовершенной октаэдрической огранкой, а также характерные для шпинелей скелетные формы роста. При этом на поверхности отдельных зерен MgIn2O4 размером ~2–3 мкм видны четкие треугольные ступени роста (рис. 3б).

Рис. 3.

Микроструктура порошка MgIn2O4: а – общий вид; б – увеличенный фрагмент, иллюстрирующий зерна порошка со ступенями роста.

Экспериментальная кривая теплоемкости Cp,m(T) MgIn2O4, полученная в результате объединения данных РК (4.21–70.7 K), АК (79.3–351 K) и ДСК (316–1346 K), приведена на рис. 4. Как и в случае MgGa2O4 [5], явных аномалий, наличие которых характерно для фазовых превращений, на температурной кривой теплоемкости индата магния не наблюдается. Можно отметить, что на участке 300–315 K наблюдается едва заметное изменение наклона кривой Cp,m = f(T) (вставка на рис. 4). Однако эта особенность, на наш взгляд, обусловлена разбросом экспериментальных точек и не может быть отнесена к фазовому переходу, предсказанному в [30].

Рис. 4.

Теплоемкость MgIn2O4 в интервале от 0 до 1346 K: 1, 2, 3 – экспериментальная зависимость, полученная методами РК, АК, ДСК; 4 – кривая Cp,m(Т), полученная с помощью аппроксимирующих полиномов (1)–(3). На вставке показаны участки кривой теплоемкости в интервалах от 0 до 47 K и от 280 до 350 K.

Результаты измерений теплоемкости на участке 4.21–1346 K были аппроксимированы с помощью полиномов (1), (3) [36, 37] и двух линейных комбинаций ортонормированных полиномов (2) [38]:

(1)
${{C}_{{p{\text{,}}\,\,m}}}(T) = a{{T}^{3}} + bT + c{{T}^{5}} + d{{T}^{7}} + e{{T}^{9}},$
(2)
${{C}_{{p{\text{,}}\,\,m}}}(T) = \sum\limits_{j = 0}^r {{{A}_{j}}{{U}^{j}}} ,\,\,\,\,U = \ln \frac{T}{{400}},\,\,\,\,j = 0,1,2,...,r,$
(3)
${{C}_{{p{\text{,}}\,\,m}}}(T) = {{k}_{0}} + {{k}_{{{\text{ln}}}}}{\text{ln}}(T) + {{k}_{1}}{{T}^{{ - 1}}} + {{k}_{2}}{{T}^{{ - 2}}} + {{k}_{3}}{{T}^{{ - 3}}},$
где Cp,m(T) в Дж/(K моль); a, b, c, d, e, k0, kln, k1, k2, k3 – коэффициенты полиномов (1) и (3); Aj – коэффициенты ортонормированного полинома (2), j – степень полинома. Найденные значения коэффициентов полиномов (1)–(3) приведены в табл. 1.

Таблица 1.

Коэффициенты полиномов (1)–(3)

Параметр Величина параметра
Полином (1) 0–17 K  
a, Дж/(K4 моль) 1.59157 × 10–4
b, Дж/(K2 моль) 2.18393 × 10–4
c, Дж/(K6 моль) 2.31205 × 10–8
d, Дж/(K8 моль) 8.99083 × 10–10
e, Дж/(K10 моль) –1.59671 × 10–12
Полином (2.1) 17–55 K  
A0, Дж/(K моль) –2.65497 × 104
A1, Дж/(K моль) –8.21678 × 104
A2, Дж/(K моль) –1.10127 × 105
A3, Дж/(K моль) –8.37219 × 104
A4, Дж/(K моль) –3.95192 × 104
A5, Дж/(K моль) –1.18622 × 104
A6, Дж/(K моль) –2.21103 × 103
A7, Дж/(K моль) –233.979
A8, Дж/(K моль) –10.7635
Полином (2.2) 55–325 K  
A0, Дж/(K моль) 153.407
A1, Дж/(K моль) 50.0867
A2, Дж/(K моль) –38.4311
A3, Дж/(K моль) –87.1444
A4, Дж/(K моль) –187.238
A5, Дж/(K моль) –178.058
A6, Дж/(K моль) –73.1626
A7, Дж/(K моль) –10.9788
Полином (3) 325–1346 K  
k0, Дж/(K моль) –155.375
kln, Дж/(K моль) 42.9802
k1, Дж/моль 5.06656 × 104
k2, (Дж K)/моль –1.54881 × 107
k3, (Дж K2)/моль 1.35506 × 109

Поскольку экспериментальные значения Cp,m в области очень низких температур не подчиняются кубическому закону, для экстраполяция температурной кривой теплоемкости к абсолютному нулю был выбран полином (1). Результаты аппроксимации теплоемкости MgIn2O4 в интервале температур 0–1346 K представлены в табл. 2 и в виде графика приведены на рис. 4. Относительное отклонение рассчитанных значений теплоемкости от экспериментальных (δCp,m, %) не превышает погрешности измерений теплоемкости. Максимальное значение δCp,m в изученном интервале температур составило 1.02% (при 4.21 K) при среднем отклонении 0.10%.

Таблица 2.

Стандартные термодинамические функции MgIn2O4

T, K Cp, m, Дж/(K моль) $\Delta _{0}^{T}H_{m}^{^\circ }$(T), Дж/моль $\Delta _{0}^{T}S_{m}^{^\circ }$(T), Дж/(K моль) $\Phi _{m}^{^\circ }$, Дж/(K моль)
1 0.00037757 0.00014899 0.00027145 0.00012246
5 0.021126 0.027701 0.0077476 0.0022075
10 0.17105 0.42231 0.056806 0.014575
15 0.65022 2.2787 0.20096 0.049047
20 1.7319 7.9471 0.51969 0.12233
30 5.9458 44.136 1.9297 0.45849
40 11.987 132.94 4.4427 1.1192
50 18.695 286.01 7.8306 2.1104
60 25.487 507.04 11.842 3.3910
70 32.213 795.85 16.280 4.9111
80 38.583 1150.0 21.001 6.6250
90 44.835 1567.1 25.906 8.4933
100 51.142 2046.9 30.955 10.486
120 63.927 3197.5 41.409 14.763
140 76.407 4602.0 52.209 19.338
160 87.963 6247.6 63.179 24.131
180 98.265 8112.1 74.147 29.080
200 107.24 10169 84.977 34.130
220 114.99 12394 95.571 39.236
240 121.65 14762 105.87 44.362
260 127.42 17254 115.84 49.479
280 132.46 19854 125.47 54.565
300 136.92 22548 134.76 59.603
350 146.33 29639 156.61 71.924
400 153.18 37136 176.62 83.778
500 161.95 52934 211.83 105.97
600 167.26 69413 241.86 126.18
700 170.91 86331 267.94 144.61
800 173.71 103568 290.95 161.49
900 176.03 121057 311.55 177.04
1000 178.05 138763 330.20 191.44
1100 179.90 156662 347.26 204.84
1200 181.61 174738 362.98 217.37
1300 183.22 192980 377.58 229.14
1346 183.94 201425 383.97 234.32

Курсивом выделены значения, полученные экстраполяцией.

С использованием зависимостей Cp,m = f(T) и Cp,m/T = f(T) были рассчитаны температурные зависимости следующих термодинамических функций: приращения энтальпии $\Delta _{0}^{T}H_{m}^{^\circ }(T)$ и энтропии $\Delta _{0}^{T}S_{m}^{^\circ }(T).$ Функция ${\text{Ф}}_{m}^{^\circ }(T)$ была рассчитана по формуле: ${\text{Ф}}_{m}^{^\circ }(T)$ = ${{ - \Delta _{0}^{T}H_{m}^{^\circ }(T)} \mathord{\left/ {\vphantom {{ - \Delta _{0}^{T}H_{m}^{^\circ }(T)} T}} \right. \kern-0em} T}$ + $\Delta _{0}^{T}S_{m}^{^\circ }(T).$ Результаты этих вычислений приведены в табл. 2. Значения стандартных термодинамических функций при 298.15 K составляют: $C_{{p,\,\,m}}^{^\circ }$ (298.15 K) = = 136.53 ± 0.68 Дж/(K моль); $S_{m}^{^\circ }$ (298.15 K) = 133.92 ± ± 0.67 Дж/(K моль); $H_{m}^{^\circ }$(298.15 K)–$H_{m}^{^\circ }$(0) = 22295 ± ± 110 Дж/моль; ${\text{Ф}}_{m}^{^\circ }$ (298.15 K) = = 59.14 ± ± 0.30 Дж/(K моль).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Микрокристаллический индат магния получен комбинированием метода глицин-нитратного горения геля с высокотемпературным отжигом. Установлено, что в пределах точности РФА примесные фазы в порошке шпинели отсутствуют, а соотношение металлов близко к стехиометрическому. Впервые с помощью комплекса калориметрических методов исследована зависимость теплоемкости индата магния от температуры. Экспериментально показано, что аномалии, характерные для фазовых переходов, на кривой теплоемкости отсутствуют. Рассчитаны температурные зависимости термодинамических функций MgIn2O4 и определено значение его абсолютной энтропии при T = 298.15 K.

Список литературы

  1. Hirschle C., Schreuer J., Galazka Z. // J. Appl. Phys. 2018. V. 124. P. 065111. https://doi.org/10.1063/1.5037786

  2. Hirschle C., Schreuer J., Galazka Z. et al. // J. Alloys Compd. 2021. V. 886. 161214. https://doi.org/10.1016/j.jallcom.2021.161214

  3. van der Laag N.J., Snel M.D., Magusin P.C.M.M. et al. // J. Eur. Ceram. Soc. 2004. V. 4. P. 2417. https://doi.org/10.1016/j.jeurceramsoc.2003.06.001

  4. Wilkerson K.R., Smith J.D., Sander T.P. et al. // J. Am. Ceram. Soc. 2013. V. 96. P. 859. https://doi.org/10.1111/jace.12125

  5. Kondrat'eva O.N., Tyurin A.V., Nikiforova G.E. et al. // Thermochim. Acta. 2016. V. 641. P. 49. https://doi.org/10.1016/j.tca.2016.08.015

  6. Кондратьева О.Н., Никифорова Г.Е., Смирнова М.Н. и др. // Журн. неорган. химии. 2021. Т. 66. № 7. С. 851. [Kondrat’eva O.N., Nikiforova G.E., Smirnova M.N. et al. // Russ. J. Inorg. Chem. 2021. V. 66. № 7. P. 957.] https://doi.org/10.1134/S0036023621070068

  7. Galazka Z. Transparent Semiconducting Oxides: Bulk Crystal Growth and Fundamental Properties. N.Y.: Jenny Stanford Publishing Pte. Ltd., 2020.

  8. Galazka Z., Klimm D., Irmscher K. et al. // Phys. Status Solidi A. 2015. V. 212. P. 1455. https://doi.org/10.1002/pssa.201431835

  9. Galazka Z., Ganschow S., Schewski R. et al. // APL Mater. 2019. V. 7. P. 022512. https://doi.org/10.1063/1.5053867

  10. Glazunov I.V., Malyarevich A.M., Yumashev K.V. et al. // J. Non-Cryst. Solids. 2021. V. 557. P. 120627. https://doi.org/10.1016/j.jnoncrysol.2020.120627

  11. Wang L., Gong W., Wang S. et al. // J. Am. Ceram. Soc. 1999. V. 82. P. 3321. https://doi.org/10.1111/j.1151-2916.1999.tb02246.x

  12. Shen T.D., Feng S., Tang M. et al. // Appl. Phys. Lett. 2007. V. 90. P. 263115. https://doi.org/10.1063/1.2753098

  13. Uberuaga B.P., Tang M., Jiang C. et al. // Nat. Commun. 2015. V. 6. P. 8750. https://doi.org/10.1038/ncomms9750

  14. Tang M., Valdez J.A., Wang Y. et al. // Scripta Mater. 2016. V. 125. P. 10. https://doi.org/10.1016/j.scriptamat.2016.07.009

  15. Schlegel N., Ebert S., Mauer G. et al. // J. Therm. Spray Tech. 2015. V. 24. P. 144. https://doi.org/10.1007/s11666-014-0138-6

  16. Ebert S., Mücke R., Mack D. et al. // J. Eur. Ceram. Soc. 2013. V. 33. P. 3335. https://doi.org/10.1016/j.jeurceramsoc.2013.06.021

  17. Покровский Б.И., Гапеев А.К., Горяга А.Н. и др. // Ферримагнетизм. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975. С. 137.

  18. Surble S., Baldinozzi G., Simeone D. et al. // Nucl. Instrum. Methods Phys. Res., Sect. B. 2008. V. 266. P. 3002. https://doi.org/10.1016/j.nimb.2008.03.153

  19. Moriga T., Sakamoto T., Sato Y. et al. // J. Solid State Chem. 1999. V. 142. P. 206. https://doi.org/10.1006/jssc.1998.8036

  20. Dali S.E., Chockalingam M.J. // Mater. Chem. Phys. 2002. V. 70. P. 73. https://doi.org/10.1016/S0254-0584(00)00466-1

  21. Dali S.E., Jayachandran M.J., Chockalingam M.J. // J. Mater. Sci. Lett. 1999. V. 18. P. 915. https://doi.org/10.1023/A:1006625000253

  22. Biswas K., Varadaraju U.V. // Mater. Res. Bull. 2010. V. 45. P. 659. https://doi.org/10.1016/j.materresbull.2009.11.003

  23. Ueda N., Omata T., Hikuma N. et al. // Appl. Phys. Lett. 1992. V. 61. 1954. https://doi.org/10.1063/1.108374

  24. Tanji H., Kurihara N., Yoshida M. // J. Mater. Sci. Lett. 1994. V. 13. P. 1673. https://doi.org/10.1007/BF00451735

  25. Miyakawa M., Noshiro R., Ogawa T. et al. // J. Appl. Phys. 2002. V. 91. P. 2112. https://doi.org/10.1063/1.1418425

  26. Muranaka S., Shigematu T. // J. Jpn. Soc. Powder Metall. 2002. V. 47. P. 375. https://doi.org/10.2497/jjspm.47.375

  27. Moses Ezhil Raj A., Subramanian B., Senthilkumar V. et al. // Physica E. 2008. V. 40. P. 467. https://doi.org/10.1016/j.physe.2007.07.004

  28. Kimizuka N., Brown F., Flores M.J.R. // J. Solid State Chem. 2000. V. 150. P. 276. https://doi.org/10.1006/jssc.1999.8591

  29. Surble S., Gosset D., Dolle M. et al. // Solid State Sci. 2011. V. 13. P. 42. https://doi.org/10.1016/j.solidstatesciences.2010.10.004

  30. Seko A., Yuge K., Oba F. et al. // Phys. Rev. B. 2006. V. 73. P. 184117. https://doi.org/10.1103/PhysRevB.73.184117

  31. Bouhemadou A., Khenata R., Zerarga F. // Eur. Phys. J. B. 2007. V. 56. P. 1. https://doi.org/10.1140/epjb/e2007-00003-1

  32. Mahmood Q., Hassan M., Algrafy E. et al. // J. Phys. Chem. Solids. 2020. V. 144. P. 109481. https://doi.org/10.1016/j.jpcs.2020.109481

  33. Bissengaliyeva M.R., Gogol D.B., Taymasova S.T. et al. // J. Chem. Eng. Data. 2011. V. 56. P. 195. https://doi.org/10.1021/je100658y

  34. Стрелков П.Г., Склянкин А.А. // Прикл. мех. и техн. физика. 1960. № 2. С. 100.

  35. Archer D.G. // J. Phys. Chem. Ref. Data. 1993. V. 22. P. 1441. https://doi.org/10.1063/1.555931

  36. Majzlan J., Navrotsky A., Woodfield B.F. et al. // J. Low Temp. Phys. 2003. V. 130. P. 69. https://doi.org/10.1023/a:1021897402158

  37. Richet P., Fiquet G. // J. Geophys. Res. 1991. V. 96. P. 445. https://doi.org/10.1029/90JB02172

  38. Гуревич В.М., Хлюстов В.Г. // Геохимия. 1979. № 6. С. 829.

Дополнительные материалы отсутствуют.