Известия РАН. Серия географическая, 2021, T. 85, № 6, стр. 828-841

Насколько Тотемский район типичен для староосвоенного Нечерноземья?

Тотемский район Вологодской области во многом вписывается в общие процессы, характерные для староосвоенного Нечерноземья: здесь идут долговременная депопуляция сельской местности, фрагментация и частичное сжатие аграрно освоенного пространства (хотя в последние годы заброшенные сельскохозяйственные угодья постепенно вводятся в оборот, но не все). Как и в других районах, здесь отмечается приток сезонного населения, а в экономике важная роль отводится лесному и сельскому хозяйству. Обе отрасли в постсоветский период проходят сложную структурную перестройку, которая не может не сказываться на трансформации сельского расселения. И сельское, и лесное хозяйство характеризуются ростом эффективности и продуктивности при снижении потребности в кадрах, также происходит концентрация производства в отдельных очагах. Поэтому рост экономических показателей района, который ежегодно отмечался на протяжении последних 8–10 лет, еще не является залогом стабильного состояния сельской местности и благосостояния сельских жителей.

Как и большинство районов центральной и восточной частей Вологодской области, Тотемский район долгое время не имел стабильного транспортного сообщения с другими территориями. Не было не только региональной трассы вдоль Сухоны, соединяющей М-8 с Великим Устюгом и уходящей на Котлас (с 2020 г. она получила статус федеральной), но и вообще дорог с твердым покрытием (рис. 1). Пассажирское сообщение осуществлялось по реке, молочную продукцию и лес вывозила специальная техника, почту доставляла малая авиация. Это сдерживало миграционный отток из удаленных от райцентра деревень во второй половине XX в., но лишь отчасти. В середине 1980-х годов в рамках программы по развитию Нечерноземья стали появляться круглогодично проезжие дороги, но миграционный отток частично компенсировался прибытием специалистов по распределению, многих привлекали новые колхозные квартиры и другие меры по благоустройству, по крайней мере, центральных усадеб колхозов. Поэтому в самые сложные для сельского хозяйства 1990-е годы многим населенным пунктам удавалось оставаться на плаву благодаря импульсам конца 1980-х и прочному демографическому фундаменту, заложенному в те же годы.

Рис. 1.

Сельское расселение Тотемского района Вологодской области. Составлено автором, оформление Д.В. Соколовой.

Другая важная особенность состоит в том, что по территории района проходят несколько линий нефте- и газопроводов, а в пос. Юбилейном (имеющем статус сельского населенного пункта, но по сути являющимся рабочим поселком) расположены несколько крупных компрессорных станций. Наличие такого поселка меняет общую картину сельского расселения, но не радикально, что будет показано ниже.

Еще одна особенность – это лесные поселки, возникшие в советский период в ходе развития лесозаготовок. Лесозаготовительных поселений было значительно больше, они начали появляться еще в 1930-х годах в стороне от исторических сел и деревень и заселялись преимущественно спецпереселенцами. В военные и послевоенные годы поселки приняли несколько дополнительных волн переселенцев, но к середине 1950-х годов практически все их жители были реабилитированы, многие уехали. В 1960-х годах формируется новая сеть крупных населенных пунктов. Среди них были и лесопункты на узкоколейных лесовозных дорогах (УЖД), насчитывавшие около 500 жителей в период своего расцвета (Красный Бор, Октябрьский), и относительно небольшие поселки при станциях УЖД (Крутая Осыпь), где было около 300 жителей, и лесосплавные поселки у конечных станций УЖД на берегу р. Сухоны, их людность, как правило, была выше, 500–1500 человек (Чуриловка, Советский, Камчуга, Михайловка). В 2006 г. из соседних районов в состав Тотемского были переданы поселки Гремячий и Карица на Монзенской железной дороге широкой колеи, которая действует до настоящего времени. В период своего расцвета каждый их них насчитывал около 600 жителей.

Районный центр – г. Тотьма – не совсем рядовой малый город. С одной стороны, он, как и многие другие малые города Нечерноземья, теряет население и не отличается стремительным ростом экономической базы (в городе действует несколько предприятий пищевой промышленности и небольшая деревообработка, есть художественные промыслы). С другой стороны, он набирает популярность как туристический центр и знаменит активным городским сообществом, реализующим разнообразные проекты благоустройства и формирования привлекательной городской среды (Аверкиева, 2019). Благодаря этому он теряет население не так стремительно, как другие малые города (9% за 30 постсоветских лет).

Трансформация сельских территорий

Упраздненный лесопункт. В рамках полевых исследований детально рассмотрен поселок Красный Бор – бывший лесопункт, находящийся в стороне от всех исторических кустов деревень. Как и другие лесные поселки района, он был построен в конце 1950-х годов, однако и раньше на его месте и в окрестностях существовали небольшие спецпоселения (Тотемский …, 2019). К Красному Бору вела ветка Семигородней УЖД (она доходила до станции на Северной ЖД в Харовском районе). Поселок был благоустроен и имел развитую социальную инфраструктуру, в него переезжали жители из соседних районов области и из колхозных деревень Тотемского района, особенно из Погореловского куста. Как вспоминают его жители, был образцовый поселок, здесь одна молодежь, всегда весело, никто даже в Тотьму не хотел переезжать (из интервью с пенсионером из Красного Бора).

Красный Бор, как и другие аналогичные поселки, был рассчитан на 30 лет, и к концу 1980-х годов лес вокруг поселка был вырублен, инженерные коммуникации устарели, щитовые дома требовали постоянного ремонта. А в начале 1990-х вся советская система лесозаготовительной отрасли стала трансформироваться, в 1994 г. был упразднен лесопункт, лесозаготовки стали уходить в теневой сектор экономики.

Поселок могла бы ожидать типичная для многих лесопунктов судьба медленного угасания, сопровождаемого маргинализацией населения и ростом вахтовых поездок на работу, если бы в те же годы компания “Газпром трансгаз Ухта” не начала скупку активов в сельском хозяйстве. Так, несколько колхозов района, в том числе и Погореловский, откуда в прошлом уезжали в Красный Бор, вошли в состав агрохолдинга “Северагрогаз”, им требовались работники. Моего мужа тогда из Красного Бора позвали работать в Северагрогаз, сказали, что это не увольнение из лесопункта, а перевод на другую работу (сотрудница администрации Погореловского сельского поселения). Изначально работа предполагала ежедневные поездки из Красного Бора. Дояркам стали выдавать колхозные квартиры в Погорелово, Калинино, Цареве (где также были сельхозпредприятия в составе “Северагрогаза”). Работники ЛПУ перебирались ближе к Юбилейному, где постоянно строились новые дома, и постепенно они выкупали жилье. Квартиры в Красном Бору оставляли как дачи.

За период с 1993 по 2000 г. Красный Бор, согласно текущему учету населения, потерял всего около 20 жителей (менее 6%) и еще оставался крупным поселком с населением около 450 человек. Но за последующие годы численность населения упала в разы. В 2004 г. начался разбор УЖД, стали закрываться учреждения социальной инфраструктуры. К 2009 г. в школе осталось лишь 11 учеников, было принято решение о ее закрытии. Все семьи с детьми школьного возраста уехали из Красного Бора. Примерно тогда же был закрыт и детский сад. По переписи 2010 г., в поселке оказалось втрое меньше жителей, чем в 2000 г.

Сейчас Красный Бор – полупустой поселок. Текущий учет в 2019 г. фиксирует 164 жителя, круглогодично здесь проживает не более 70 человек, летом – больше, за счет дачников, но и летнее население оценивается в 120 человек. Столь заметная разница между прописанным и фактически проживающим населением связана с тем, что некоторые оставляют прописку в Красном Бору в надежде, что по программе переселения из ветхого и аварийного жилья можно будет получить квартиру в Тотьме или Цареве. В основном в поселке остались пенсионеры (оценочно, 80%). Из учреждений социальной инфраструктуры работают лишь библиотека (она же неформально выполняет функции сельского клуба), отделение почты, два магазина; есть один социальный работник. На краю поселка действует небольшая пилорама, она дает работу 20 жителям, еще несколько человек ездят на лесозаготовки в вахтовом режиме.

Окрестности крупного индустриального поселка. Пример Красного Бора показывает, как жителей притягивают наиболее комфортные на текущий момент населенные пункты. Так, лесопункт перетянул на себя молодежь из колхозных деревень, но как только условия жизни ухудшились, жители потянулись ближе к благоустроенному Юбилейному. Можно предположить, что теперь эталоном нового формата сельской жизни считается этот молодой и динамичный поселок, стремительно застраиваемый многоквартирными домами. С одной стороны, за 20 лет с 2000 до 2019 г. Юбилейный действительно вырос в 1.5 раза, сейчас его людность более 1500 человек. Но оказалось, что при привлекательных условиях труда он не может предложить привлекательные условия для жизни, хотя здесь развитая социальная инфраструктура, дома полностью оснащены инженерным оборудованием.

Если внимательно проанализировать данные о населении Погореловского куста, рядом с которым вырос Юбилейный, можно увидеть новые процессы в динамике сельского расселения. Практически во всех деревнях в последние 20 лет наблюдается рост населения (табл. 1), а если дополнить статистику полевыми наблюдениями, оказывается, что ведется активное строительство сезонного и постоянного жилья. Можно было бы предположить, что не всем желающим хватает квартир в Юбилейном и работники ЛПУ с семьями селятся в окрестностях, по аналогии с тем, как стремительно растет численность населения Подмосковья, опережая рост столицы (Карачурина, Мкртчян, 2021). Но интервью с жителями Юбилейного и Погорелово показывают, что причина такой экспансии – желание вернуться к сельскому образу жизни при сохранении работы в Юбилейном или хотя бы возможность иметь второе жилье в сельской местности для отдыха.

Многие жители Юбилейного стремятся или приобрести в окрестных деревнях дом для дачных целей (тогда обычно покупают дома или строятся в тех деревнях, куда не подведен газ, поскольку для сезонного проживания его отсутствие не критично), или переехать в газифицированные деревни для постоянного проживания. В табл. 1 хорошо видны дачные деревни, для них характерно преобладание числа домов над численностью населения. Иметь второе или основное жилье в деревне стремятся не только и не столько ностальгирующие пенсионеры, сколько молодые семьи, нередко дом в деревне покупается или строится с привлечением средств материнского капитала. Поэтому в большинстве деревень куста в последние 20 лет отмечается рост населения. Непопулярными для новых поселенцев оказались только деревни с неудачным микроположением или труднодоступные из-за отсутствия дороги с твердым покрытием.

Трансформации сельских территорий: староосвоенные сельские кусты. В случае Мосеевского куста (сейчас он вместе с двумя небольшими сельскими кустами образует Мосеевское сельское поселение) можно наблюдать характерный для староосвоенной сельской местности путь, но с нетривиальными процессами в конце XX в. Некогда Мосеевский куст состоял из двух десятков деревень, в середине XIX в. людность деревень варьировала от 60 до 260 человек, и, в целом, не было ярко выраженного многолюдного центра с малонаселенными окраинами, а общая численность населения куста составляла 1756 человек. Спустя век, в 1959 г., здесь проживало уже в 1.5 раза меньше жителей, 1105 человек, средняя людность деревень сократилась со 160 до 92 человек. Но это был еще крупный куст, все населенные пункты имели не менее 50 жителей.

За последующие 30 лет произошли стремительные перемены. Куст потерял 2/3 своих жителей из-за миграционного оттока. Сказались и постройка дороги, и выдача паспортов, и меры по негласному расселению неперспективных деревень. В Вологодской области программы ликвидации неперспективных поселений как таковой не было, но инфраструктурное оснащение и жилищное строительство исключительно в центральных усадьбах приводило к нарастающей дифференциации условий жизни, и периферийные деревни стали активнее терять жителей. Так, центральная деревня Мосеево за 30 лет увеличила численность населения в 1.5 раза, а все остальные деревни потеряли от 70 до 90% жителей. В Мосеево были построены многоквартирные дома, здесь сосредоточились все социальные учреждения. И даже небольшие расстояния между деревнями куста не могли сдержать ни отток, ни перераспределение жителей. Молодых специалистов по распределению также направляли исключительно в центр сельсовета.

В начале 1980-х годов по программе развития Нечерноземья в Мосеево были направлены молодые специалисты из других регионов и республик СССР. Тогда много кто приезжал, и татары из Поволжья, и армяне. Для них целый хутор [в составе деревни Мосеево] новыми коттеджами застроили, благоустроенными, со стиральными машинами (из интервью с библиотекарем д. Мосеево). Но эта мера не только не смогла переломить депопуляцию, но и усугубила миграционный отток. Сначала активизировался отток местных жителей, которым было обидно, что хорошие условия были положены только вновь приезжающим, работавшим не лучше местных жителей и за колхоз не радевшим, а после уехали и молодые специалисты, которым не нравилось в пустеющем Нечерноземье. В 1979 г. в кусте проживало почти 500 человек, а к 1987, после всех программ переселения и строительства коттеджей, только 390, из них половина сконцентрировалась в Мосеево. К середине 2000-х в Мосеево остались только три семьи из тех, кто переехал в 1980-х из других регионов.

Последующие 30 лет, уже постсоветские, не принесли радикальных перемен. В начале 1990-х еще хватало демографических ресурсов для естественного прироста населения, который даже перекрывал миграционный отток, но затем все вернулось к отрицательным значениям. В состав д. Мосеево была включена соседняя д. Анкудиново, и доля населения центра сельсовета выросла еще больше. К настоящему моменту он сосредоточил 83% жителей всего куста (рис. 2), а остальные деревни имеют не более 10–15 жителей, в двух уже не осталось постоянного населения, но пока деревни не брошены, многие дома и участки сохранены как дачи. Дачниками нередко являются жители самого Мосеево, они живут в колхозных многоквартирных домах, а избы в других деревнях куста используют для сезонного проживания и отдыха, сохраняют как фамильные дома.

Рис. 2.

Динамика численности населения и доли центральной усадьбы в Мосеевском сельсовете. Составлено автором по данным администрации Мосеевского сельского поселения и архивным материалам.

Весь куст пока еще живет благодаря наличию социальной инфраструктуры и сельскохозяйственного предприятия. Но оно, по всей видимости, утратило авторитет у жителей еще в годы повышенной заботы о приезжих специалистах, и сейчас часть его сотрудников – трудовые мигранты, часть – приезжающие из других сельских поселений и Тотьмы, местных среди занятых почти нет.

Сельскохозяйственные предприятия (или их отсутствие) играют важную роль в эволюции сельских поселений или отдельных их частей. Так, при схожих с Мосеевским процессах советского периода (общая депопуляция и стягивание населения к центральным деревням) и некоторых различиях (часть населения оттянул на себя лесопункт Чуриловка) Великодворский куст сейчас живет иначе, чем печально угасающее Мосеево. С одной стороны, здесь важную роль играют рынок труда и занятость, поскольку СПК “Великодворье” предоставляет основное количество мест и оказывает различную поддержку сотрудникам. С другой стороны, важен еще и фактор личности (Аверкиева и др., 2021): руководители предприятий и раньше, и сейчас помогают жителям осознавать ценность проживания в сельской местности и оказывают работникам различную поддержку. Мы приехали по распределению на три года, так и остались: замуж вышли, да и председатель так наговорит, что и жить хочется! (сотрудницы администрации Великодворского сельского поселения).

В СПК “Великодворье” работают чуть более 100 человек (для современного и не очень большого хозяйства это много, но здесь это практикуется для поддержания занятости, что напоминает умышленную стратегию сохранения избыточной занятости в деревообработке Тарногского района (Аверкиева, 2017), здесь работает каждый третий трудоспособный житель. Большое число работников позволяет делить работу на несколько смен, поэтому сотрудники имеют возможность съездить в отпуск в удобное время, даже летом. Это, как и улучшение условий труда (обновленные фермы с механизированным кормлением, спецодежда и стиральные машины на фермах, душ), сделали работу в сельском хозяйстве привлекательной. В Великодворье возвращаются некоторые выпускники вузов, кто-то идет работать в хозяйство после 9 класса, после армии молодые люди нередко устраиваются работать в СПК. Для новых специалистов в 2018 г. за счет СПК был построен 4-квартирный дом.

Великодворский куст компактный, насчитывает всего семь деревень, от самой дальней до центральной – не более 15 минут пешком. Все деревни, кроме одной, имеют население более 10 человек, везде летом есть дачники, не только местные, но и северяне, москвичи. Они участвуют в инициативных проектах развития села, выделили средства на строительство деревянного храма в д. Давыдиха.

Пример Маныловского куста показывает, насколько сильно меняется ситуация при отсутствии крупного сельхозпредприятия, особенно при более периферийном положении. К концу советского периода он был чуть многолюднее рассмотренных выше кустов (около 700 человек, в Великодворье около 600, в Мосеево – 400, см. табл. 2), роль центральной усадьбы играла д. Бор, где была сосредоточена вся инфраструктура и были построены многоквартирные дома, ДК, школа, детский сад. Колхоз “Сигнал” в 1970–80-х применял передовые технологии, но с уходом руководителя в начале 1990-х начал снижать показатели, хотя и смог продержаться до начала 2000-х годов. А в 2007 г. его и предприятие из соседнего Никольского сельсовета выкупили сторонние предприниматели, быстро обанкротили, распродали скот и имущество, а поля забросили. Леса у “Сигнала” не было, это тоже ускорило крах предприятия.

С этого времени вся территория стремительно теряет население, хотя здесь негативная динамика наблюдалась уже в начале 1990-х годов: сказывалась и относительная близость растущего Юбилейного с комфортным жильем и хорошей работой, и отголоски сселения из малых деревень в 1970-х, когда население, покидая родные деревни, предпочитало переезжать сразу в райцентр или за пределы района, а не в центральную усадьбу. Если рассмотренные выше кусты до начала 2000-х еще держались и теряли совсем немного жителей, то Маныловский за 1987–2000 гг. потерял четверть населения, а после окончательного развала сельскохозяйственного предприятия и закрытия всех социальных учреждений в 2010-х годах сжался еще в три раза. Суммарно за 1987–2019 гг. Маныловский куст лишился 3/4 своих жителей, он давно уже не образует отдельного сельского поселения и существует как доживающий фрагмент некогда бойкого пути по р. Толшме, соединявшего бассейны рр. Сухоны и Костромы. Благодаря своему живописному расположению этот куст, особенно нецентральные деревни, привлекателен для дачников и рекреантов, в Маныловском Погосте создан сельский гостевой дом, один из немногих в Тотемском районе.

Еще выше по течению р. Толшмы находится Никольский куст, теперь входящий в обширное Толшменское сельское поселение. Учитывая его еще более периферийное по отношению к районному центру положение и меньшую людность в 1980-х при схожих с Маныловскими экономических условиях можно было бы ожидать здесь еще большей депопуляции, но ситуация здесь иная. За постсоветский период Никольский куст потерял почти половину жителей (45%), из оставшихся 411 человек 91% проживает в центральном с. Никольском, а 14 из 20 деревень вообще не имеют постоянного населения. Колхоз был ликвидирован в 2007 г., с тех пор сельскохозяйственного производства здесь нет.

При периферийном положении и отсутствии былой сельскохозяйственной базы Никольское существует во многом благодаря лесу. Здесь действуют несколько небольших лесозаготовительных предприятий и фабрика по производству палочек для мороженного, много рабочих мест в лесном бизнесе есть в расположенных недалеко лесных поселках Карица и Гремячий. Развивается рекреационная деятельность и много сезонного населения, которое активно включено в жизнь поселения. Никольское – малая родина поэта Николая Рубцова, он провел здесь детские годы. В селе находится музей Рубцова (филиал Тотемского музейного объединения) и АНО “Бирюзовый дом” – сельский гостевой дом, принимающий почитателей творчества поэта и инициирующий различные мероприятия (Толшма …, 2019).

Активная жизненная позиция хозяйки “Бирюзового дома” уже привела к созданию мемориального культурного ландшафта в самом селе, сейчас в ее планах – воссоздание живописных окрестностей, в частности, сельскохозяйственных ландшафтов. Поскольку глава сельского поселения также очень активен (настолько, что в 2021 г. был открыт современный сельский парк с фонтаном и фотозоной¹¹), он также содействует возрождению агроландшафтов. Поля давно ликвидированных хозяйств уже оформлены в собственность поселения и сдаются в аренду другим хозяйствам района, здесь же проходит полевая практика студентов Тотемского политехнического колледжа (хотя от Никольского до Тотьмы около 80 км, и большая часть – по дороге без асфальтового покрытия).

Пригороды районного центра. Непосредственно пригороды Тотьмы имели иную динамику. Деревни, прилегающие к городской черте, за постсоветский период увеличили свое население (Чоботово – в 1.7 раза, Выдрино – в 1.5 раза, Варницы Малая Поповская, пос. Текстильщики – в 1.3 раза). Если бы они вошли в состав Тотьмы, численность ее населения выросла бы в 1.5 раза. Небольшие деревни вне окрестностей города испытывали отток населения, а главный вклад в депопуляцию пригородного сельского поселения внес Советский – бывший лесосплавной поселок на берегу р. Сухоны.

Из лесопунктов района он был наиболее крупным и в 1989 г. насчитывал почти 1700 жителей, поскольку был конечным пунктом крупной Пятовской лесовозной УЖД. В Советский, как и другие лесные поселки, стремились переехать из колхозных деревень района, а в 1990-х сюда потянулись жители ликвидируемых лесопунктов из Тотемского и даже соседнего Солигаличского районов. Это смягчило отток населения из поселка после упразднения лесопункта и ликвидации УЖД. За постсоветский период он потерял около 300 жителей (18%), а сейчас, хотя и не имеет более стабильной хозяйственной базы за исключением небольшого предприятия по деревообработке, почти не теряет население; здесь ведется активное строительство. В Тотьму из Советского автобус ходит каждые полчаса, дорога занимает 15–20 мин, поэтому поселок превращается в пригород. На месте лесосплава сейчас проложены три новые улицы, живописно вытянутые вдоль берега р. Сухоны. Они застраиваются дачами тотьмичей или домами тех, кто решил перебраться сюда на постоянное место жительства. В стороне от реки застраиваются еще две новые улицы, а типовое жилье в центре поселка не популярно. Этот пример наглядно показывает, что удобное положение и живописное расположение во многом нивелируют предпосылки к стремительной депопуляции, которые есть у других лесных поселков района.

В двух других бывших лесосплавных поселках района – Чуриловке и Камчуге – выгоды положения сравнительно недалеко от райцентра (получасовая транспортная доступность) и на берегу р. Сухоны привели к тому, что они потеряли только половину жителей и имеют высокие сезонные колебания населения в связи с летним дачным пиком. Так, в Чуриловке при 240 зарегистрированных жителях зимуют около 150–180 человек, а летом население увеличивается вдвое, до 350. Каждое лето в Чуриловке проводит семья русских немцев, попавших в Тотемский район как спецпереселенцы и в настоящее время проживающих в Германии (Дексгеймер, 2018). Здесь ведется строительство новых домов. Те, кто хочет остаться в этих поселках, не хотят жить в квартирах в щитовых домах, предпочитая индивидуальные. В обоих поселках сохраняется социальная инфраструктура, есть небольшие предприятия деревообработки, в сезон организуются пункты сбора дикоросов. В Камчуге есть фермерское хозяйство. Остальные бывшие лесопункты района сжались в 3–4 раза (табл. 3), а не имеющая автомобильного сообщения и моста через р. Сухону Михайловка потеряла 83% населения.