Российская археология, 2023, № 1, стр. 84-100

Изделия круга восточноевропейских выемчатых эмалей – главным образом, литые женские украшения и предметы мужской культуры престижа, распространяются в Поднепровье, Юго-Восточной Прибалтике и некоторых регионах Центральной России в эпоху римских влияний. Одно из направлений их изучения, направленных на решение проблемы происхождения, – химико-технологическое исследование. Нами изучен химический состав около 200 образцов эмали предметов, происходящих из большинства регионов, где они были распространены: Верхнего и Среднего Поднепровья и Днепровского Левобережья, Юго-Восточной Прибалтики, лесостепного Подонья, Поочья, Москворечья и других районов Центральной России. Среди задач исследования – реконструкция “рецептов” изготовления эмали, изучение зон их распространения и выявление возможной связи химического состава с определенными категориями вещей, имеющих эмалевые вставки.

Особенности технологии производства эмали в значительной степени обусловлены ее цветом. В данной статье публикуются итоги изучения красных непрозрачных эмалей, выборка которых – 139 образцов – наиболее репрезентативна и позволяет использовать статистические методы. Эмали прочих цветов будут проанализированы в отдельной публикации.

Изучение состава эмалей выполнялось методом сканирующей электронной микроскопии с энергодисперсионным анализатором (СЭМ-ЭДС) в трех лабораториях – Научно-исследовательском институте глазных болезней (НИИ ГБ) им. Гельмгольца; кафедре минералогии геологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (здесь же для серии образов был проведен рентгеноспектральный микроанализ (РСМА) с использованием волнодисперсионной спектроскопии); Научном центре Износостойкость Московского энергетического института (МЭИ ТУ).

Методика работы и большинство данных СЭМ-ЭДС лаборатории НИИ ГБ им. Гельмгольца и РСМА опубликованы ранее, там же описана методика (см., например: Румянцева и др., 2018, 2021). Значительная серия результатов, полученных в двух других лабораториях, готовится в настоящее время к публикации (например, Румянцева, Скворцов, Ханин, в печати; Rumyantseva, Bitner-Wróblewska, Khanin, in preparation). В данной работе приводятся их обобщенные итоги.

Особенности состава красного непрозрачного стекла обусловлены необходимостью создать восстановительную среду для роста микрочастиц коллоидной меди (или куприта), благодаря которым оно приобретает свой цвет. Как восстановитель могли использоваться зола, железо или свинец (см., например: Freestone et al., 2003).

Наличие сильной положительной корреляции между калием, магнием, фосфором и кальцием и отрицательной – между перечисленными элементами и натрием (рис. 1, А, Б) при относительно высоком содержании магния (более 1.5% MgO) и/или калия (1–1.5% К₂О в трех образцах, более 1.5% К₂О – в остальных 136*¹¹) говорит о присутствии “зольного компонента” в составе стекла, сваренного на основе природной соды. Возможно, в качестве восстановителя в стекломассу добавлялась зола топлива печи (Schibille et al., 2012). По содержанию “зольного компонента” среди красных эмалей выделены группы с умеренным (до 3% К₂О) и высоким (от 3.4% K₂O)* его содержанием (рис. 2).

Рис. 1.

Соотношение различных компонентов в красной эмали (в составе, нормированном к 100% без учета меди, свинца, железа (А, Б); меди и свинца (В, Г)).

Fig. 1. The ratio of various components in red enamel (in the composition normalized to 100% excluding copper, lead, iron (А, Б); copper and lead (В, Г))

Рис. 2.

Содержание оксида калия в красной эмали (в составе, нормированном к 100% без учета меди, свинца, железа).

Fig. 2. The content of potassium oxide in red enamel (in the composition, normalized to 100% excluding copper, lead, iron)

Методом факторного анализа сильная положительная корреляция выявлена между алюминием, титаном и железом (рис. 1, В, Г). Следовательно, эти элементы также вводились в стекло в составе одного компонента. Все они могли бы попасть в стекломассу с песком. Однако для исследуемого периода стекло со столь высокими содержаниями титана и железа не характерно; кроме того, между перечисленными элементами и кремнием наблюдается слабая отрицательная корреляция, говорящая о том, что они связаны (частично) с иным источником сырья, нежели песок. Умеренная и слабая отрицательная корреляция наблюдается также между перечисленными элементами и калием; следовательно, они попали в стекло и не с “зольным компонентом”. Очевидно, алюминий и титан оказались в стекломассе как спутники железа, которые наряду с золой и свинцом могли играть роль восстановителя для меди. Существует ряд минералов, содержащих одновременно железо, алюминий и титан (магнетит, лимонит и вивианит и пр.).

Микроструктурное исследование бус красного непрозрачного стекла из англо-саксонского могильника в Эрисвелле (Юго-Восточная Англия) показало наличие в нем микрочастиц металлургических шлаков – вероятнее всего, отходов от выплавки железа из руды (фаялита, кирштеинита, ортосиликата (оливина) и др.), которые в стекле служили источником восстановителя – железа. Одна из фаз фаялита – герцинит, зафиксированный в стекле этих бус, содержит алюминий, железо, титан и марганец (Peake, Freestone, 2012. Table 3 ). Вполне возможно, что-то из близких материалов было использовано и при окрашивании в красный цвет восточноевропейских эмалей.

По содержанию свинца среди красной эмали выделяются три группы (таблица).

Группа Pb-1 (“классические”). Концентрация PbO от 5–6 до 11% (в среднем – 8.8%). Она очень близка романо-британским красным эмалям типа 2 (Henderson, 1991a). Большинство восточноевропейских украшений – 89.7% (114 из 139) – содержит такую эмаль. Эмали близкого состава встречаются и среди провинциальноримских фибул континентальной Европы. Это находки третьей четверти I – первой половины II в. с территории Восточной Польши, Литвы и Украины (Bitner-Wróblewska, Stawiarska, 2009. Tabl. II; Cat. 5, 17, 18). Провинциальноримские образцы, как и восточноевропейские, отличает повышенное содержание калия и магния, не характерное для содового стекла. Однако в британских среднее содержание MgO выше, чем К₂О, а у варварских они приблизительно равные, с легким преобладанием калия над магнием (при этом в некоторых преобладает калий, в других – магний, как в римских эмалях). Вероятно, данные различия обусловлены характером используемой золы растений.

Группа Pb-2 (“ординарное” красное стекло). Концентрация PbO менее 1% (13 экз., 11.7% образцов). Этот состав более типичен для бус, смальты и сосудов красного стекла, чем для эмали – возможно, потому что для них менее важна температура “плавления”, которую понижает свинец (Henderson, 1991b. P. 67). Такой состав характерен преимущественно для подковообразных фибул прибалтийского происхождения и некоторых находок из Центральной России. Для романо-британских изделий подобная эмаль не типична. Среди провинциальноримских континентальных эмалей, состав которых известен для единичных образцов, он также не встречается (Bateson, Hedges, 1975; Bitner-Wróblewska, Stawiarska, 2009).

Группа Pb-3 – с высоким, 12–18%, содержанием оксида свинца (12 образцов, 8.9% красного стекла). Подобная эмаль зафиксирована в основном на некоторых шпорах и подковообразных фибулах ранних типов. Среди романо-британских экземпляров единичные образцы эмалей с содержанием свинца 12–15% встречаются, однако они не выделены в отдельную группу (Henderson, 1991b. Fig. 1).

В образцах отмечено переменное содержание сурьмы и марганца. Сурьма, очевидно, присутствовала как обесцвечиватель в стекле, использованном в качестве основы для изготовления (окрашивания) эмали (Freestone et al., 2003). Это подтверждается наличием умеренной связи между концентрацией оксидов натрия (основного компонента природной соды, служившей сырьем стеклоделам) и сурьмы, по данным факторного анализа. Однако в некоторых случаях концентрация сурьмы находится ниже предела обнаружения СЭМ-ЭДС. Марганец присутствует во всех исследованных образцах (0.17–1% MnO). Он мог использоваться в стекле-основе для эмали как обесцвечиватель, однако его незначительные количества (до 0.5% – см. Галибин, 2001. С. 48, 49) могли попадать в стекломассу и в составе растительной золы. Более высокое содержание марганца в сочетании с сурьмой, отмеченное в ряде образцов, может говорить об использовании в качестве основы для эмали не только стекла-сырца, но и стеклобоя (Freestone, 2015). Незначительные концентрации MnO могут сопровождать также железо, выполняющее роль восстановителя меди (см. выше).

В 11 образцах методом СЭМ-ЭДС зафиксирован цинк в концентрации от 0.1% ZnO²². Он мог попадать в эмаль в составе источника красителя – металлического лома сплавов на основе меди или отходов металлургических производств. В трех случаях (см. ниже) концентрация ZnO составляет более 0.3%, а соотношение меди и цинка не превышает 8 (в одном случае содержание цинка даже выше, чем меди). Это исключает возможность применения в качестве источника красителя медного сплава, предполагая использование отходов металлургического производства (Freestone et al., 2003; Peake, Freestone, 2012; Schibille et al., 2012).

В итоге процесс изготовления красной эмали можно реконструировать следующим образом. В качестве основы для окрашивания использовалось бесцветное прозрачное стекло, сваренное на основе природной соды, в большинстве случаев обесцвеченное сурьмой или (реже) марганцем. В некоторых случаях применялись также стеклобой или смесь стекла-сырца и стеклобоя. Красителем служила медь, ее источником могли быть отходы металлургического производства или лом изделий, изготовленных из сплавов на основе меди, однако в ряде случаев второй вариант был исключен. Очевидно, что в предполагаемые центры производства “варварских” украшений эмаль поступала в виде полуфабрикатов, а не готовилась на месте (см. Румянцева и др., 2018).

Восстановителями для меди служили зола растений, железо и свинец. Последний одновременно понижал температуру “плавления” эмали. Содержание свинца – самый значимый признак, позволяющий выделить группы красной эмали. Исследователи предполагают, что медь и свинец вводились в стекло в составе одного компонента – также отходов металлургического производства, возможно, купеляции серебра. Однако для восточноевропейских эмалей, в отличие от провинциальноримских (Freestone et al., 2003), корреляция между концентрацией меди и свинца не выявлена.

Эмали группы Pb-1 и отчасти Pb-3 очень близки по составу романо-британским. В то же время три типа романо-британских эмалей (Henderson, 1991a) не находят соответствия среди “варварских”. Это красные эмали с высоким содержанием свинца и меди (25–40% PbO и в среднем 6.4% CuO) – тип 1 по Д. Хендерсону, что может объясняться более поздней хронологической позицией восточноевропейских материалов. “Рецепт” с высоким содержанием свинца и меди был унаследован римскими эмальерами от кельтов и в целом характерен для римского производства раннего периода, хотя единичные экземпляры подобного состава известны и в III–IV вв. (тип 4 по Д. Хендерсону, Henderson, 1991а. P. 293, 294). Не зафиксированы среди варварских эмалей и образцы с низким содержанием калия и магния, типичным для содового стекла (тип 3 по Д. Хендерсону).

Региональные особенности состава красной эмали по большинству признаков не выявляются (рис. 3). Значимо лишь содержание свинца для некоторых категорий. Эмаль с низким (менее 1%, группа Pb-2) и высоким (более 12%, группа Pb-3) содержанием свинца в наибольшей степени характерны для шпор и подковообразных фибул.

Рис. 3.

Содержание ряда компонентов (А–Г) в эмали украшений из разных регионов. Условные обозначения: а – Среднее Поднепровье (Украина); б – Днепровское лесостепное левобережье (Курская, Белгородская, Брянская обл.); в – Юго-Восточная Польша, Калининградская обл.; г – Литва, Латвия; д – Верхнее Поднепровье (Беларусь); е – Центральная Россия (Поочье, Волго-Окское междуречье); ж – лесостепное Подонье.

Fig. 3. The content of a number of components (А–Г) in the enamel of adornments from different regions

Шпоры. Из девяти образцов (от восьми изделий) три принадлежат к группе Pb-3 (14.1–18.7% PbO). Эти шпоры относятся к определенным типам – IIae, IIIае (Radjush, 2013). Находки (рис. 4, 1–3) происходят из разных регионов: из Северо-Восточной Польши, из Орловской области и из воинского захоронения в Юго-Западном Крыму (Kontny, Lewoc, 2018; Радюш, 2020б; Румянцева, Трифонов, 2021). Однако, судя по зоне наибольшего распространения, производство их, скорее всего, существовало в Среднем Поднепровье (Радюш, 2020а; Radjush, 2013). Остальные находки содержат эмаль “классического” состава (гр. P-b-1).

Рис. 4.

Шпоры с эмалью с высоким (1–3, гр. Pb-3) и “классическим” (4–9, гр. Pb-1) содержанием свинца. 1 – Скалистое; 2 – Мешково; 3 – Яновек; 4 – Скалистое; 5, 6 – Курская обл.; 7 – Белгородская обл.; 8 – Комаровка Курской обл.; 9 – Новосильский р-н Орловской обл. 1, 4 – фото В.В. Масякина (по: Румянцева, Трифонов, 2021); 2, 7 – по: Радюш, 2020б; 3 – по: Kontny, Lewoc, 2018; 5, 8, 9 – по: Радюш, 2020в; 6 – фото О.С. Румянцевой.

Fig. 4. Spurs with enamel with high (1–3, Pb-3 group) and “classical” (4–9, Pb-1 group) lead content.

Эти данные позволяют сделать следующие наблюдения. 1) Наличие эмали особого состава в шпорах определенных типов может свидетельствовать о существовании в Поднепровье обособленных центров, занимающихся производством и эмалированием шпор или, более широко, предметов, связанных с престижной воинской культурой. Данные центры могли работать с эмалями, изготовленными по особым рецептам или на основе особых компонентов сырья для них. В отличие от шпор, правда, среди другой категории предметов, связанных с воинской культурой, – цепей рогов для питья – эмали подобного состава на сегодня не выявлены. Это может объясняться как объективными причинами, так и небольшим размером выборки цепей.

2) Не все шпоры типов IIае и IIIае изготовлены с использованием эмали “особого” состава – среди них есть и те, гнезда которых заполнены эмалью “классического” состава (рис. 4, 4). Следовательно, либо центр, производящий шпоры, был не единственным, либо источники эмали у него были разными. Хронологическая разница в использовании эмалей не выявляется – шпоры из погребения в Скалистом (рис. 4, 3, 4) содержат эмаль разных групп (Pb-1 и Pb-3).

3) Столь разнообразная география находок предположительно днепровских шпор с эмалями “особого” состава (Орловская область, Юго-Западный Крым, Северо-Восточная Польша) – важное свидетельство высокой степени мобильности среднеднепровских воинских групп (см. об этом: Радюш, 2020а. С. 342–348). Версия о перемещении предметов воинской культуры в Юго-Восточную Прибалтику и Крым в результате торговых отношений представляется маловероятной.

Среди эмалей “классического” состава (5.6–10.8% PbO; рис. 4, 4–9) два образца (рис. 4, 8, 9) отличает высокое содержание калия (более 3% K₂O*); один (рис. 4, 6) выделяется более высоким по сравнению с остальными содержанием железа, титана и марганца. Достаточно разнородный состав эмалей позволяет предполагать либо наличие нескольких разных центров по изготовлению шпор с эмалями, либо хронологические изменения в источниках поступления или рецепте их изготовления, которые не выявляются на основе археологических данных.

Подковообразные фибулы (29 проб от 27 экз.) наиболее гетерогенны по составу эмали, для них выделяются “региональные” признаки. Эмаль с низким содержанием свинца (менее 1% PbO) зафиксирована на четырех из восьми прибалтийских фибул. Все они происходят с территории Литвы (Бакшяй, Межонис) и Латвии (Релинки)³³ (рис. 5, 1–3). Три из них имеют морфологические признаки, характерные для прибалтийских находок: центральное эмалевое поле ромбической формы или металлические отростки (Корзухина, 1978. С. 31; Гороховський, 1982. С. 33, 34; Радюш, 2020а. С. 331).

Рис. 5.

Подковообразные фибулы с низким (1–9, гр. Pb-2) и высоким (10–13, гр. Pb-3) содержанием свинца. 1, 2 – Бакшяй (Литва); 3 – Межонис, к. 2, погр. 5 (Литва); 4 – Релинки (Латвия); 5 – Владимирская обл.; 6 – Дьяково городище (Москва); 7 – Старково (Талдомский р-н Московской обл.); 8 – Абрамовский могильник (Мордовия); 9 – Верхнее Ламоново (Алексинский р-н Тульской обл.); 10 – Киевская обл.; 11 – Головятино, (Черкасская обл.); 12 – Барглув Дворный, погр. 4а; 13 – коллекция “Пруссия”, место нахождения (м/н) неизвестно. 1, 2, 4, 10, 11 – по: Воронятов и др., 2020 (© Государственный Эрмитаж); 3, 12 – по: Bitner-Wróblewska, 2011; 5 – по: Биркина, 2023; 6 – по: Кренке, 2011; 7 – фото О.С. Румянцевой, публ.: Ахмедов, 2018; 8 – по: Румянцева, Трифонов, 2020; 9 – по: Воронцов, 2020; 13 – по: Хомякова, 2019.

Fig. 5. Penannular brooches with low (1–9, Pb-2 group) and high (10–13, Pb-3 group) lead content. 1, 2, 4, 10, 11 –  © The State Hermitage Museum

Лишь одна фибула из Литвы с ромбовидным полем, найденная недалеко от г. Вильнюс (рис. 6, 1; см. Биркина, 2023), украшена эмалями “классического” состава. Находка из Бакшяя (рис. 5, 1) сочетает в разных гнездах эмаль с низким содержанием свинца и “классическую”. Подковообразные фибулы, происходящие с северо-востока Польши (Нетта, Барглув Дворный – см. Bitner‑Wróblewska, 2011. Fig. 5) и застежка из коллекции “Пруссия” (рис. 6, 2; Восточная Пруссия; см. Хомякова, 2019), украшены эмалями иного состава – “классическими” и с высоким содержанием свинца (см. ниже).

Рис. 6.

Подковообразные фибулы с “классическим” содержанием свинца (гр. Pb-1, или тип 2 по Д. Хендерсону). 1 – Давид-Городок; 2 – Бобровский р-н Воронежской обл.; 3 – Кищицы (Беларусь); 4 – Варфоломеево (Ленинский р-н Тульской обл.); 5 – Новоселки (Беларусь); 6 – у г. Вильнюс; 7 – Дьяково городище; 8 – Луковня (Московская обл.); 9 – Украина, м/н неизвестно; 10 – Нетта (Северо-Восточная Польша); 11 – Злобино (Курская обл.). 1, 2, 7 – фото О.С. Румянцевой (1 – публ.: Поболь, Харитонович, 2019; 2 – по: Акимов и др., 2020); 3, 5 – по: Радюш, 2021; 4 – по: Воронцов, 2020; 6 – по: Биркина, 2023; 8 – по: Кренке, 2011; 9, 10 – по: Bitner-Wróblewska, Stawiarska, 2009; 11 – по: Радюш, 2020в.

Fig. 6. Penannular brooches with a “classic” lead content (Pb-1 group, or type 2 after J. Henderson)

Среди восьми образцов эмали подковообразных фибул из Среднего и Верхнего Поднепровья состав с низким содержанием свинца не зафиксирован ни разу.

Помимо территории Литвы и Латвии эмаль с низкой концентрацией PbO отмечена на серии подковообразных фибул из Верхнего Поволжья и Поочья (рис. 5, 5–9). Часть из них имеет центральное гнездо ромбической формы, характерное для прибалтийских вещей (Гороховський, 1982). Исследователи предполагают также производство фибул определенной разновидности (к ней относится фибула из Старково, рис. 5, 7) в Верхневолжском регионе (Ахмедов, 2018. С. 157). Если здесь действительно производились вещи с эмалями, то очевидно, что полуфабрикаты “классической” по составу эмали сюда не поступали, но местные бусы могли использоваться в качестве сырья для нее.

Застежки группы Pb-3 (более 12% PbO) относятся к ранним типам середины–второй половины II в. (рис. 5, 10–13). Три из них имеют тонкие дужки и/или эмалевые поля малого размера (см. Обломский, Терпиловский, 2007. С. 123); одна, с граненым ободком средней ширины, принадлежит к тому же хронологическому периоду (Хомякова, 2019. С. 229). Две из них происходят из Прибалтики (Барглув Дворный, Северо-Восточная Польша – см. Bitner-Wróblewska, 2011. Fig. 5C; коллекция “Пруссия” – см. Хомякова, 2019. Рис. 2, 1), а две – из Среднего Поднепровья (Воронятов и др., 2020).

Эмали прочих подковообразных фибул относятся к “классическому” типу со средним содержанием свинца (рис. 6). Крайне важно присутствие в данной группе застежек ранних типов (с эмалевыми полями малых размеров) из Верхнего Поднепровья и Верхнего Подонья (рис. 6, 1–3) и фибулы из погр. 81 Нетты (рис. 6, 10), которое А. Битнер-Врублевска считает одним из самых ранних комплексов, содержащих украшение круга “варварских” эмалей (Битнер-Врублевска, 2019. С. 173). Это говорит об одновременном распространении украшений с высоким и “классическим” содержанием свинца в данных регионах. К “классическому” типу эмалей относятся образцы подковообразных фибул и сюльгам из Верхнего и Среднего Поднепровья, Верхнего Поочья, дьяковских памятников Москворецкого бассейна (рис. 6, 4–7, 9, 11) и др.

У фибулы из Бакшяя (рис. 5, 2) красная эмаль на разных полях различается по составу. В боковых полихромных использовано стекло с низким содержанием PbO, для верхнего монохромного⁴⁴ – “классическая” со средним содержанием. Это свидетельствует о том, что мастера, изготовившие данное украшение, имели доступ к сырью разного состава. Выбор обусловлен, вероятно, технологическими причинами. В полихромном поле содержание свинца в эмали всех цветов близкое. Оно должно было заполняться единовременно, и мастеру требовались эмали с близкой температурой “плавления”, на которую влияет свинец. Верхнее монохромное поле могло быть заполнено позднее, здесь использована более легкоплавкая эмаль, что позволило бы не повредить при ее нагреве полихромные эмалевые вставки.

Помимо свинца разница в составе есть в содержании оксидов калия, натрия и других связанных с ними компонентов. Низкое содержание К₂О (до 2.5–3%*) отличает все фибулы ранних типов, за исключением украшения из Нетты (рис. 5, 10–13; 6, 1–3), а также ряд предметов развитой стадии стиля (рис. 5, 1, 2, 5, 6, 8; 6, 4, 5). Группа с высоким содержанием оксида калия (3–3.5%* и выше) включает вещи “классической” стадии стиля из всех рассмотренных регионов (рис. 5, 3, 4, 7, 9; 6, 7–11). Примечательно, что по морфологии Е.Л. Гороховский относил фибулу из Нетты к развитой стадии середины–второй половины III в. (Гороховcький, 1982. С. 31–33). Возможно, состав эмали, не типичный для ранних украшений, – дополнительный повод осторожнее относиться к датировке погребения 81 в Нетте развитой частью фазы В2 центральноевропейской хронологии, т.е. временем до 180 г. (Битнер-Врублевска, 2019. С. 173).

Одна из фибул (рис. 6, 6) сочетает вставки разного состава, которые не могли быть изготовлены из единой порции эмали. По содержанию калия они относятся к разным группам. Возможно, это связано с разной техникой заполнения гнезд (боковое заполнено эмалевым порошком, в малом дисковидном мог использоваться обточенный кусочек стекла). Не исключено также, что малое поле повторно заполнялось эмалью в ходе использования. В целом нет связи между уровнем содержания калия и регионом находки фибул или концентрацией в них свинца (рис. 7, Б, В).

Рис. 7.

А. Содержание меди и свинца в подковообразных фибулах (а–г) и шпорах (д). Б, В. Содержание калия и натрия в эмали подковообразных фибул. Г. Состав эмали венчиков. Условные обозначения. А, Б: а – Литва, Латвия; б – Северо-Восточная Польша и Калининградская обл.; в – Верхнее и Среднее Поднепровье, Днепровское Лесостепное Левобережье; г – Центральная Россия (Поочье, Подонье, Волго-Окское междуречье); Г: а – Бабиента; б – Знаменка.

Fig. 7. A. Content of copper and lead in penannular brooches (а–г) and spurs (д). Б, В. The content of potassium and sodium in the enamel of penannular brooches. Г. The composition of the enamel on the diadems

В эмали двух находок из Беларуси зафиксировано повышенное содержание цинка (0.36 и 2.06% ZnO*), а его соотношение с медью говорит о том, что источником красителя в данном случае не может быть лом изделий из медных сплавов. Вероятно, эту роль выполняли отходы металлургического производства (Schibille et al., 2012. P. 1487) – по меньшей мере, в этих двух случаях. Содержание цинка в отходах может варьировать (Freestone et al., 2003), поэтому нельзя исключить использование данного вида сырья и в некоторых (?) других случаях.

Анализ состава эмали подковообразных фибул позволяет заключить следующее. На ранней стадии развития стиля (середина/вторая половина II – начало III в. – см. Обломский, Терпиловский, 2007. С. 123) в Поднепровье и Прибалтике распространяются украшения с эмалями “классического” состава (группы Pb-1) и с высоким содержанием свинца (Pb-3). На средней стадии (конец II–III в. см. Обломский, Терпиловский, 2007. С. 123) в Прибалтике (вероятнее всего, в Литве) существовал, очевидно, локальный центр по производству подковообразных фибул, в качестве эмали для которых использовалось “ординарное” красное стекло с низким содержанием свинца; в Балтийском регионе к западу от Литвы застежки с эмалями такого состава на сегодня не известны. Сочетание в одной из фибул из Бакшяя эмалей, сделанных по двум различным рецептам – “классической” и с низким содержанием свинца, подтверждает, что эмаль классического состава здесь также использовалась. Она же присутствует в фибуле с ромбовидным гнездом из коллекции Виленского музея (рис. 6, 6).

По меньшей мере, часть подковообразных фибул с эмалями, найденных на территории Центральной России, происходит, вероятно, из Прибалтики, о чем говорит наличие у пяти из них вставок из эмали с низким содержанием свинца (группа Pb-2). Для ранней стадии развития стиля в большей степени был характерен рецепт с низким содержанием “зольного компонента”. Позже, на средней стадии, параллельно с ним все более широко использовался “рецепт” с высоким содержанием золы. Для части изделий источником медного красителя в эмали служили отходы металлургического производства.

В эмалях с повышенным содержанием свинца (группа Pb-3) концентрация PbO близка у подковообразных фибул и шпор. Однако на диаграмме (рис. 7, А) они занимают разные зоны. Судя по среднеднепровским материалам, разнится и их хронологическая позиция: подковообразные фибулы с эмалью группы Pb-3 относятся к ранней стадии середины/второй половины II – начала III в., а шпоры – к “классической” конца II–III в. (Обломский, Терпиловский, 2007; Radjush, 2013). Следовательно, их производство вряд ли было взаимосвязано.

Пластинчатые венчики с эмалевыми вставками крайне редки. Нам известны лишь две находки – из Бабиенты (Прибалтика) и Знаменки (Курская обл.) (рис. 8, 1, 2). Их эмали отличает почти идентичный “классический” состав на уровне большинства компонентов (Румянцева, Скворцов, в печати). Наибольшие отличия – в содержании оксидов свинца (6.3 и 8.7%), меди (2.74 и 3.1%) и железа (1.39 и 1.74%), входящих в состав компонентов, использованных на этапе окрашивания (рис. 7, Г). Предположительно, эмаль этих двух украшений, обнаруженных в разных регионах и различающихся внешне, была если не произведена единовременно, то связана общим происхождением. Учитывая уникальность венчиков с эмалями, общие приемы изготовления и близкий состав эмали, можно предполагать, что они маркируют распространение в разных регионах вещей, вышедших из одной мастерской или круга мастерских (скорее всего, среднеднепровских).

Рис. 8.

Предметы с эмалями разных категорий. 1 – Бабиента (Восточная Пруссия); 2 – Знаменка (Курская обл.); 3 – Николаевка (Курская обл.); 4 – Бересток (Брянская обл.); 5 – Мир (Беларусь); 6 – Березняки (Ярославская обл.); 7 – Зазыбы (Беларусь); 8 – Малые Беседы (Беларусь); 9 – Воронежская обл. 1 – по: Хомякова, 2019; 2, 3 – по: Радюш, 2020в; 4 – по: Шинаков, Чубур, 2020; 5, 8 – по: Радюш, 2021; 6 – по: Воронятов и др., 2020 (© Государственный Эрмитаж); 7 – по: Мызгин и др., 2020; 9 – разведки М.Е. Ермолаева, фото О.С. Румянцевой.

Fig. 8. Enameled items of different categories. 6 – © The State Hermitage Museum

Эмали цепей питьевых рогов представлены семью образцами. Это одна из самых однородных по составу эмалей категорий вещей, хотя география их распространения очень широка: изученные находки происходят из Беларуси, Брянской, Смоленской и Калининградской областей. Все они относятся к группе с “классическим” содержанием свинца. Лишь одна находка из Брянской области отличается высоким содержанием калия и фосфора. Возможно, столь однородный состав эмали объясняется ограниченным числом мастерских по производству предметов дружинной культуры или коротким периодом распространения питьевых рогов, что не прослеживается по археологическим данным. Нельзя, однако, исключить, что эта особенность обусловлена малыми размерами выборки изделий данной категории.

Прочие находки представлены 92 образцами (треугольные и перекладчатые фибулы (22 и 9 экз.), лунницы (36), звенья нагрудных цепей (10), круглые фибулы (5), подвески (9) и др.). Они содержат, за редким исключением, эмаль “классического” состава (группа Pb-1). На уровне прочих признаков ее состав очень разнороден и не связан с типами украшений. Таким образом, при наличии единого набора приемов изготовления красной эмали, можно предполагать: 1) существование множественных производственных центров, использующих единые “рецепты” изготовления красной эмали, но разные источники сырья и, возможно, приемы его обработки, либо 2) хронологические изменения в приемах и рецептах, происходившие на средней стадии развития стиля, которые не прослеживаются по археологическим данным.

Эмаль “классического” состава содержит и дисковидная фибула с “вихревым” орнаментом в центре (рис. 8, 3), относимая к одному из позднейших типов эмалевых украшений (Мызгин и др., 2020). Если датировка фибулы концом IV – началом V в. верна, можно заключить, что провинциальноримская эмаль еще используется при производстве “варварских” украшений в это время – хотя, возможно, и в ограниченных масштабах.

Среди изделий перечисленных категорий есть единичные экземпляры с эмалью с низким (группа Pb-2, 5 экз.) и высоким (группа Pb-3, 4 экз.) содержанием свинца. Группа Pb-2 включает в себя три треугольные фибулы – морфологически неоднородные и географически широко распространенные (с. Беседы, Беларусь; лесостепное Подонье (рис. 8, 8, 9); Владимирская обл.). Ни ареал, ни форма, ни данные химического состава эмали, очень разнородного на уровне прочих компонентов, не подтверждают их общее происхождение. Помимо них эмаль с низким содержанием свинца содержится на луннице (Бересток, Брянское Подесенье) и круглой фибуле (Беларусь) (рис. 8, 4, 5).

Низкое содержание свинца зафиксировано и в эмали предметов, стилистически не относящихся к кругу варварских эмалей – в подвеске (?) из Березняков Ярославской обл. и двупластинчатой фибуле из Зазыб (Беларусь) (рис. 8, 6, 7). Последняя занимает также более позднюю хронологическую позицию (Мызгин и др., 2020). Их изготовление может быть не связано с мастерскими по производству изделий круга варварских эмалей, что могло обусловить использование “ординарного” красного стекла.

Группа Pb-3 с наиболее высоким содержанием свинца представлена образцами перекладчатой и треугольных фибул из Беларуси и Курской области (Радюш, 2020в. Рис. 4, 12) и браслетом из Мощинского клада. В фибулах содержание свинца (12.3–13.3% PbO) близко к верхней границе группы Pb-1. В эмали браслета из Мощинского клада высокое содержание PbO (16.1%), видимо, не случайно.

Вероятно, “рецепты” с низким и высоким содержанием свинца (группы Pb-2 и 3) спорадически использовались в Поднепровье на “классическом” этапе развития стиля, однако здесь их применение не носило систематического характера.

Итоги. Большинство красных эмалей изготовлено по рецепту, использовавшемуся провинциальноримскими эмальерами. Они распространены во всех регионах, где предполагается производство эмалевых изделий “варварского” стиля (в ареале дьяковской культуры вещи с эмалями “классического” состава – очевидно импортные). Их импорт сюда, безусловно, был не случаен, подтверждая тесную “сырьевую” связь провинциальноримского и восточноевропейского эмальерного производства. Время распространения “классических” эмалей охватывает весь период существования восточноевропейских эмалевых украшений. В то же время импорт полуфабрикатов эмалей в Юго-Восточную Прибалтику, возможно, был ограничен; в результате в локальных мастерских на территории современной Литвы (?) чаще, чем в других, в эмальерном производстве использовалось “ординарное” красное стекло. Существование таких центров маркируют подковообразные фибулы со вставками подобного состава. В Северо-Восточной Польше и Калининградской области такие эмали не известны, что в большей степени сближает данный регион с Поднепровьем, чем с Литвой. Эмали особого состава отличают и некоторые днепровские типы шпор, позволяя предполагать существование специализированных мастерских по их производству; широкий ареал их находок говорит о высокой степени мобильности военизированных групп населения, вероятно, среднеднепровского. Ранее к аналогичным выводам пришел О.А. Радюш, изучавший распространение различных категорий предметов с эмалями (2020а).

Консервативность приемов получения красного стекла (эмали) и отсутствие репрезентативных данных о составе континентальных провинциальноримских эмалей сильно ограничивают возможности выделения восточноевропейских эмальерных центров. При этом в рамках определенного рецепта красные эмали довольно гетерогенны по составу, что свидетельствует, скорее, о существовании многочисленных эмальерных мастерских, а не ограниченного числа крупных центров их производства.

Выражаем благодарность Д.В. Акимову, С.Е. Андрееву, В.Г. Белевцу, А.Н. Белицкой, Н.А. Биркиной, А. Битнер-Врублевской, Р.С. Веретюшкину, А.М. Воронцову, М.Е. Ермолаеву, И.В. Зиньковской, А.В. Зорину, Н.А. Кренке, Т.В. Наумовой, А.М. Обломскому, О.А. Радюшу, М.Н. Фурсову, А.А. Чубуру и другим исследователям и хранителям коллекций, предоставившим материалы для проведения анализов.

Работа подготовлена при поддержке РФФИ, проект № 18-09-40093.