Российская археология, 2023, № 1, стр. 178-186

Раннее средневековье остается малоизученным периодом в истории Астраханского края. Это время характеризуется изредка встречающимися на территории региона погребальными комплексами. В связи с этим большой интерес представляет собой захоронение, обнаруженное на юге Астраханской области, сопровождавшееся лепным горшком с рунической надписью.

Рассматриваемое погребение было исследовано археологической экспедицией ГАУ АО “НПУ “Наследие” под руководством Ю.С. Лебедева. Оно располагалось на бэровском бугре “Казачий”, который расположен в 1.3 км на юго-запад от р.п. Ильинка в Икрянинском районе Астраханской области. Бэровский бугор представляет собой естественную возвышенность, вытянутую по линии запад – восток высотой до 10 м, длинной около 2 км, шириной до 700 м. Его центральная часть сильно повреждена карьерами. Именно в борту одного из них было выявлено публикуемое захоронение (рис. 1).

Рис. 1.

Схема расположения бугра “Казачий” и погребения 1.

Fig. 1. Scheme of the location of Kazachiy hill and burial 1

Погребение было выявлено по обнажившимся костям скелета в стенке карьера. Вся восточная часть комплекса была уничтожена при проведении земляных работ. In situ остались западная часть захоронения, содержавшая верхнюю часть скелета погребенного. Покойный был положен головой на запад, лицевые кости черепа были ориентированы на север (рис. 2). К западу от головы умершего был расчищен лепной горшок. На тулове сосуда имеется прочерченная надпись из шести рунических знаков, относящихся к “донскому” письму¹¹ (рис. 3, 1). К северу от плеча покойника была обнаружена металлическая пряжка (рис. 3, 2).

Рис. 2.

План погребения 1 Казачий. 1 – лепной горшок. 2 – железная пряжка.

Fig. 2. Plan of burial 1 on Kazachiy. 1 – hand-made pot. 2 – iron buckle

Рис. 3.

Инвентарь из погребения 1 Казачий. 1 – лепной горшок. 2 – железная пряжка.

Fig. 3. Goods from burial 1 on Kazachiy. 1 – hand-made pot. 2 – iron buckle

Погребальный обряд и сопроводительный инвентарь погребения с бугра “Казачий” находит многочисленные аналогии в материалах раннеболгарских комплексов, обнаруживаемых в степях юга России, Подонья, Поволжья.

Трупоположение с западной ориентировкой в простой яме является одной из характерных черт обряда болгарских могильников, исследованных в донских степях (Плетнева, 2003. С. 66)²². Ингумации с теми же признаками зафиксированы при раскопках Больше-Тарханского могильника в Татарстане (Генинг, Халиков, 1964. С. 8, 9).

Пряжка, обнаруженная в захоронении на бугре “Казачий”, находит аналогии в материалах Дмитриевского могильника (Плетнева, 1989, с. 77, рис. 36 , тип 2), к. 7 Петрунино IV, расположенного в бассейне Иловли (Круглов, 1992а. Рис. 2, 2), п. 39 могильника у ст. Старокорсунская (Каминский, 1987. Рис. 5, 10). А.В. Комар относит подобные пряжки к раннесалтовскому горизонту Столбище – Старокорсунская, датируя серединой – 2-й пол. VIII в. (1999. С. 123–125).

Рис. 4.

Гончарные кувшины. 1 – п. 12 Мошаик, 2 – п. 15 Мошаик, 3 – п. 21 Мошаик, 4 – Ковыльный, 5 – п. 2 Посольский 6 – п. 1 Оленье, 7 – п. 1 Верхняя Бузиновка, 8 – п. 3 Верхняя Бузиновка.

Fig. 4. Wheel-made jugs. 1 – burial 12 in Moshaik, 2 – burial 15 in Moshaik, 3 – burial 21 in Moshaik, 4 – Kovylny, 5 – burial 2 in Posolsky, 6 – burial 1 in Olenye, 7 – burial 1 in Upper Buzinovka, 8 – burial 3 in Upper Buzinovka

Рис. 5.

Лепные горшки. 1 – п. 1 Оленье, 2 – п. 2 Оленье, 3 – п. 3 Оленье, 4 – п. 1 Ковыльный, 5 – Приморский.

Fig. 5. Hand-made pots. 1 – burial 1 in Olenye, 2 – burial 2 in Olenye, 3 – burial 3 in Olenye, 4 – burial 1 in Kovylny, 5 – Primorsky

Большой интерес представляет лепной горшок, выявленный в рассматриваемом комплексе. Тулово сосуда раздутое, реповидной формы с крутыми плечиками, горловина раструбообразная, расширяется кверху. Венчик образован затертым краем стенки. Как уже было отмечено, на тулове сосуда нанесена надпись из шести рунических знаков. Они были процарапаны после изготовления и обжига горшка. Сам факт обнаружения рунической надписи является уникальным для памятников нижневолжского региона. Находка с бугра “Казачий” является первым таким случаем. До этого рунические знаки обнаруживались в Калмыкии, в материалах могильника Кермен-Толга. Здесь три строки рунической надписи были нанесены на череп быка (Кызласов, 1994. С. 250–253).

Особый интерес вызывает нанесение знаков на кухонный горшок, использовавшийся в быту, для приготовления пищи. Возможно, здесь имеется какой-либо сакральный смысл.

Таким образом, захоронение на бугре “Казачий” в Икрянинском районе Астраханской области относится к числу раннеболгарских захоронений, датируется кон. VIII – IX в.

Расположение рассматриваемого комплекса в нижневолжском регионе представляется не случайным. В последние годы в научный оборот был введен целый ряд болгарских погребений, имеющих очень близкую обрядность и сходный сопроводительный инвентарь, что дает основание объединять их в одну группу. В их число входит 16 комплексов: п. 12 Мошаик, п. 15 Мошаик (Васильев, 2001. С. 49–51), п. 21 Мошаик (Пантелеев, 2010. С. 101, 102), п. 2 Щучий, п. 2 Посольский, п. 1 Ковыльный (Кутуков, Пантелеев, 2013. С. 175–186), п. 1 Шатлы (Котеньков, 2001. С. 53–55), п. 3 Садовый (Жирова, 2009. С. 101–104), п. 1 Оленье, п. 2 Оленье (Круглов, 1990. С. 57–60), п. 1 Приморский, п. 2 Приморский, п. 1 Верхняя Бузиновка, п. 2 Верхняя Бузиновка, п. 3 Верхняя Бузиновка (Кияшко, 2017. С. 52, 53), п. 1 Казачий.

Все указанные комплексы представляют собой трупоположения, с ориентировкой в западный сектор. В большинстве из них в качестве сопроводительного инвентаря представлена керамика: гончарные кувшины и лепные горшки. Примечательно, что практически все обнаруженные кувшины можно объединить в одну группу: это столовые сосуды с приземистым, раздутым туловом, хорошо профилированная горловина расширяется к венчику, который образован заглаженным краем стенки. На венчике часто располагается слив. От горловины на тулово опущена вертикальная петлевидная ручка. Тулово сосудов могло быть отделано зонами лощения. Подобные формы зафиксированы в восьми комплексах (рис. 4). Многочисленные аналогии указанным кувшинам находятся на памятниках салтово-маяцкой культуры: Дмитриевский комплекс (Плетнева, 1989. С. 77, рис. 28 , 5; 69–71), Зливкинский (Гриб, Швецов, 2019. Рис. 2, 2) и Мандровский могильники (Винников, Сарапулкин, 2008. Рис. 12 , 8). Аналогичные сосуды найдены в погребениях Больше-Тарханского некрополя, где они также рассматриваются как проявление этнокультурных связей с салтовской общностью (Генинг, Халиков, 1964. Таб III, V).

Лепные горшки, обнаруживаемые в рассматриваемых захоронениях, имеют близкую морфологию: тулово сосудов раздутое, с крутыми плечиками, реповидной или округлой формы. Горловина хорошо профилирована, изогнутая, венчик образован заглаженным или затертым краем стенки (рис. 5; 6, 2). Подобные формы распространены во многих регионах Евразии в широком хронологическом диапазоне. В том числе подобные горшки встречаются в сопроводительном инвентаре ингумаций соколовского типа (Федоров-Давыдов, 1984. Рис. 3; Круглов, 1992а. Рис. 2, 8; 1992б. рис. 1, 25, 26). В керамическом комплексе ранней Волжской Болгарии Т.А. Хлебникова относила аналогичные сосуды ко II этнокультурной группе (1984. Рис. 28 , 3, 4). Подобные горшки встречаются в материалах Самосдельского городища, где они отнесены к IV группе (Попов, 2018. 11, 12).

Хронология описанных комплексов подтверждается датировками деталей поясных наборов. Ременные накладки были обнаружены в погребении с бугра “Садовый” (рис. 6, 3), пряжка зафиксирована в погребении с Казачьего. Подобную гарнитуру А.В. Комар относит к горизонту Столбище – Старокорсунская, датируя его со второй пол. VIII в. (1999. С. 123–125). Судя по всему, эту группу захоронений следует датировать кон. VIII – IX в.

Рис. 6.

1 – план п. 3 Садовый, 2 – развал лепного горшка п. 3 Садовый, 3 – поясной набор п. 3 Садовый.

Fig. 6. 1 – plan of burial 3 in Sadovy, 2 – collapse of a hand-made pot in burial 3 in Sadovy, 3 – a belt set from burial 3 in Sadovy

Выявление на Нижней Волге целой группы погребальных памятников, связанных происхождением с салтово-маяцкой культурой, позволяет говорить о наличии устойчивых связей между поволжским и донским регионами в хазарское время. Важным аргументом, подтверждающим этот вывод, является находка горшка с донским руническим письмом в погребении с бугра “Казачий”.

Следует отметить, что материалы из рассматриваемых погребений указывают на их связи с комплексами соколовского типа хазарского времени, которые были также обнаружены в Нижнем Поволжье. Так, в к. 5 могильника Кривая Лука XXVII обнаружен гончарный кувшин, совершенно аналогичный тем, что были найдены в рассматриваемых болгарских погребениях (Федоров-Давыдов, 1984. Рис. 5). Как уже указывалось, в к. 7 курганной группы Петрунино IV (Круглов, 1992а, рис. 1, 2) была найдена пряжка, аналогичная обнаруженной в погребении на бугре “Казачий”. В этом же кургане был зафиксирован лепной горшок, сходный с теми, что находились в нижневолжских болгарских захоронениях (Круглов, 1992а, рис. 2, 8). Важно отметить, что нижневолжские подкурганные ингумации хазарского периода датируются второй пол. VIII – IX в., т.е синхронны с рассматриваемыми грунтовыми погребениями. В то же время, несмотря на совместное сосуществование, культурные и этнические контакты, обе общности сохраняют специфику, собственные погребальные традиции. На данное обстоятельство указывал Е.В. Круглов (2006. С. 262–265). Подобное взаимодействие хорошо иллюстрирует тезис о синкретичности, полиэтничности культуры Хазарского каганата.

Таким образом, материалы из погребения с бугра “Казачий”, а также ряда аналогичных памятников, позволяют говорить о проживании на Нижней Волге в хазарское время значительных групп болгарского населения. Археологические материалы указывают, что это население мигрирует в поволжский регион с запада, с территории бытования салтово-маяцкой культуры, в конце VIII – начале IX в. Болгарские группы сосуществуют и активно взаимодействуют с кочевниками, оставившими в волго-донских степях памятники соколовского типа, что подтверждается сопоставлением инвентаря могильников. Выделение болгарского компонента в Нижнем Поволжье позволяет существенно дополнить наши знания об этнокультурной ситуации в позднем Хазарском каганате.