Российская археология, 2022, № 4, стр. 162-170

Зарайский кремль – один из полностью сохранившихся малых кремлей Российского государства. Важным источником по истории его строительства является публикуемое граффито. Оно было выявлено еще в 1970-е годы главным хранителем Государственного музея-заповедника “Зарайский кремль” Л.И. Максимовой, но до сего времени не было расшифровано и прочитано. Недавняя попытка сделать это оказалась не вполне удачной (Большаков, 2020. С. 2269–2279; автору удалось прочитать не вызывающую особых сомнений первую строчку и одно слово (“град”) во второй).

Граффито (рисунок) расположено в отводной стрельне главных Никольских ворот, справа на внутренней стороне стены, на поясе изначальной нижней белокаменной кладки (выше нее в данном месте идет реставрационная вычинка кирпичной кладки из материала последней трети ХХ в. на цементном растворе). Этот пояс состоит из шести видимых рядов разноразмерных блоков. Надпись находится на камне во втором сверху ряду, третьем по счету от места примыкания стрельни к основному объему башни и четвертым от края внутренней печуры бойницы подошвенного боя стрельни. Оно выполнено на одном гладко тесанном блоке известняка, верхний край которого расположен на высоте 184 см от уровня булыжной мостовой XIX в. Размеры блока 44 × 37 см. Окружающие швы промазаны цементным раствором. Сохранность надписи удовлетворительная, что позволяет восстановить ее смысл. Имеются сколы и каверны, отслойки поверхности. В четыре строки процарапано :

1.   лѣ ҂з҇л҇ѳст[а]лъ

2.   гра^д[н]и[кол]ичю^до

3.    тва^рцазвара

4.    ска[г]о

Первая строка читается очень уверенно. Утраты коснулись лишь трех букв ее окончания. После с совершенно точно идет т, средняя и нижняя часть мачты которой утрачены. Предпоследняя буква, у которой отсутствует левая часть, – л. Между т и л была еще одна буква, от которой осталась верхняя щипцовая часть. По смыслу она должна быть реконструирована как а.

Вторая строка является наиболее сложной для восстановления. Первое слово читается очень четко: г р а д (с выносным д). В центре сроки идет большая утрата каменной поверхности – глубокие каверны (естественные?) и отслойки поверхности. С отступом от слова г р а д четко читается буква и, после которой на месте утраты могло поместиться примерно три буквы. Окончание строки более определенное. В строке последняя буква ю и выносная д с хвостиком справа под нижней чертой (возможно, это о, т.е. лигатура д о). С учетом чтения третьей строки здесь читается юдо (это часть слова ч ю д о т в а р ц а). Перед ю в сроке, скорее всего, идет ч с маленькой чашечкой сверху. Зная, что в XVI столетии Зарайск назывался “градом Николы Заразского на Осетре” (Кучкин, 2002. С. 47, 48), пространство от буквы и до ч ю д о следует реконструировать как Николи, с учетом утраченной первой буквы Н, правая мачта которой, вероятно, просматривается. Последняя буква и составляется лигатуру вместе с ч, а л по какой-то причине сильно отклонилась от и, и от нее видна правая наклонная линия. Нельзя также исключить, что перекладина, связывающая как будто и и ч, создавая лигатуру, имеет позднее происхождение или является трещиной. В таком случае следует читать не Никол и, а  Н и к о л ы, причем две части буквы ы таким образом сильно разнесены друг от друга.

Третья строка читается очень уверенно, хотя здесь также есть утраты. В начале строки читается т в а р ц а, с выносной лежащей на мачте р. Далее четко видно з в а р а, причем сверху идет похожий на титло скобкообразный знак, хотя по смыслу никаких сокращений здесь нет. Его появление можно объяснить слишком большим разлетом букв. Вероятно, автор надписи провел черту для того, чтобы объединить их в одно слово.

Последняя строка, несмотря на скол у части четвертой буквы (четко видна верхняя перекладина с правым отчеркиванием и начало мачты, что не позволяет усомниться в букве г), четко читается: с к а г о.

В целом надпись довольно уверенно восстанавливается таким образом:

“Лет(а) 7039 сталъ / град Николи чюдо / тварца Звара /скаго”.

На белокаменном блоке имеются единичные буквы, не вписывающиеся в надпись. Так, слева между второй и третьей строками видны буквы ИИ. По линии четвертой строки справа идут два знака: Н и И, искривленные и с еще одним перечеркиванием.

Рассмотрим палеографию надписи. Надпись выполнена бытовым письмом полууставного типа, буквы расположены в строке неровно, имеют разную высоту и наклон, однако колебания незначительны и большинство букв близки к вертикальному положению.

Высота букв от 1 см (выносная д в слове г р а д) до 8.3 см – з в дате; в основном – 2–3 см. Ширина первой строки 22 см, второй – 15.5, третьей – 19, четвертой – 6.5. Межстрочный интервал: первая и вторая строки – 2 см, вторая и третья – 3.5–4, третья и четвертая – 2.5. Общая высота надписи 19.5 см.

В тексте употреблена лигатура: и ч между словом Н и к о л и и частью слова ч ю ^{д о}. Возможно, это связано с тем, что писавший хотел выровнять окончание второй строки по окончанию первой. Еще одна лигатура, предположительно, находится в окончании части слова ч ю ^{д о} – д о, в которой о необычным образом маленькое по размерам и помещено под правую ножку д.

Большинство начертаний букв находят аналогии в рукописном полууставном письме и скорописи XV в. (Черепнин, 1956. С. 244, 245, 249, 250). А, г, и, к, л, т, ц, ю, ъ, ѳ соответствуют или приближаются к основному виду и некоторым вариантам букв берестяных грамот XIII–XV вв. (Зализняк, 2000. С. 153, 158, 171, 173, 177, 193, 201, 205); а, и, л, т встречаются в древнерусских надписях второй половины XIV в. (Рыбаков, 1964. Табл. XI, XII ). При сопоставлении с палеографией надписей на произведениях церковного искусства XV–первой четверти XVI в. установлено похожее написание букв а, и, о в надписях первой половины XV в., букв л, с, т, ѳ – в надписях всего XV и первой трети XVI в., буквы ч – в надписях первой трети XVI в. Из надписей подобного типа ближайшую аналогию зарайскому граффито представляет надпись на ковчеге-мощевике архиепископа Вассиана Рыло (Николаева, 1971. С. 12, 156, 192, 193).

Отдельные буквы сходны с графемами можайских надписей XV–XVI вв. (Дробышева, Свойский, 2021. С. 130, 132–138).

Аналогичные с зарайской надписью написания букв а, в, г, и, л, о, р, с, т, ѳ обнаружены на 14 плитах, датированных концом XV–1556/1557 гг. из Москвы, Спасского “на усть-Угры” монастыря, Троице-Сергиева монастыря и села Чаплыгино Воскресенского района Московской области (древний Коломенский уезд) (Беляев, 1996. Фотокаталог, фото 5, 47, 49, 50, 124, 125, 135, 136; Вишневский, 2004. С. 377–379; 2006. С. 150; Вишневский, Энговатова, 2011. С. 280, 281, 283, 286; Мазуров, 2021). Основная часть данных надписей выполнена в манере граффито, процарапана на плитах без разлиновки строк непрофессиональными резчиками.

Другие аналогии в написании букв: выносное д на широкой платформе и с засечкой на продолжающейся линии спинки (фрагмент надгробия Евдокии из Переславского Горицкого монастыря 1558 г., надпись на крышке саркофага княжны Евдокии Владимировны Старицкой из Вознесенского монастыря в Москве, 1570 г.) (Левицкая, Сукина, 1991. С. 354; Гиршберг, 1960. Табл. X . Рис. 1); ц со смещенным хвостом обнаружено в надписи на плите Прокопия Кобела из Волоколамска; конец XV–начало XVI в.) (Золотов, 1996. С. 193). Похожие, но не тождественные ч, в виде чашечки присутствуют в эпитафиях князя Ф.И. Кашина-Оболенского из Троице-Сергиева монастыря (1556/1557 г.) (Вишневский, Энговатова, 2011. С. 283) и княжны Евдокии Старицкой.

Рис. 1.

Фото и прорись граффито в отводной стрельне Никольских ворот Зарайского кремля. Фото С.Ю. Льва.

Fig. 1. Photo and drawing of the graffiti in the barbican tower of the Nikolsky Gates of the Zaraysk Kremlin

Близки к зарайскому граффито по отдельным начертаниям и по внешнему облику в целом пометы на надгробиях, делавшиеся мастерами или резчиками и обозначающие владельческую принадлежность плит (Вишневский, 2007. С. 75, 76; Беркович, Егоров, 2017. С. 296.). Это сходство обусловлено непарадным характером надписей и технологией процарапывания.

Отличия зарайской надписи – широкие платформы у выносных д (3.3 см в слове г р а д и 5.2 см в части слова ч ю д о); длинные изящные петли и хвосты у з (8 см в ширину, 8.3 в длину в дате и 6.5 в длину в части слова з в а р а); длинные мачты у р, опускающиеся сильно ниже линии строки (4 см в слове “град” и 8 см в части слова з в а р а).

Два последних признака редкие, но не уникальные. Длинный хвост присутствует у з на надгробии священника Егория из села Чаплыгино (1522 г.), однако он не изгибается, а представляет собой полукруг, верхняя петля имеет изломанную треугольную форму. В этой надписи также можно видеть удлиненные мачты р, но не столь выдающиеся (Мазуров, 2021. С. 198). Удлиненные мачты р присутствуют и в составе можайских надписей. Вероятно, особенности зарайского граффито связаны с влиянием деловой скорописи XVI в.

Таким образом, зарайская надпись по палеографическим особенностям вписывается в широкий диапазон от второй половины XIV в. до второй половины XVI, однако, большинство аналогий находятся в надписях первой половины XVI в.

Коснемся особенностей языка надписи. Сталъ – действительное причастие прошедшего времени (от глагола стати), входящее в состав сложных глагольных форм: перфекта (сталъ есть) и плюсквамперфекта (сталъ былъ есть). В надписи употреблена форма перфекта без связки. Сам глагол стати – один из самых частотных в древнерусском языке. Одно из его значений (всего их более трех десятков) – возникнуть, появиться, создаться (Словарь русского языка XI–XVII вв., 2008. С. 25). Можно привести ближайшую смысловую аналогию (правда, прошедшего времени) из грамоты 1555 г.: “А тому деи семдесятъ летъ, как тотъ монастыръ сталъ на той земле” (Дополнения к актам историческим. 1846. С. 126).

Объяснения требует вероятное написание Николи вместо Николы. Особенность отражения флексии возможно интерпретировать по-разному. Во-первых, это может быть проявление южнорусской диалектной черты, свойственной в том числе зарайским и коломенским говорам: в род. пад., ед. ч. у существительных первого склонения вместо окончания -ы до сих пор встречается окончание -е (из ѣ): у моей маме, от сестре. Этот -ѣ мог в большинстве случаев передаваться как е, но иногда и как и. Иначе говоря, изначально должно быть Николѣ. Диалектные записи зарайских и коломенских говоров устойчиво фиксируют эту флексию с середины XIX в., но, по-видимому, она присутствовала в них и раньше. Во-вторых, возможно, данное написание связано с орфографическими навыками того, кто делал надпись: писец испытывал определенную трудность при обозначении мягкости согласных.

Весьма необычно представлена орфография слова чудотварца. Возникает вопрос: можно ли в данном случае говорить об отражении аканья? Как известно, аканье – это неразличение [о] и [а] в безударной позиции, а в форме чюдотвóрца звук в корне ударный. Поэтому закономерно интерпретировать эту форму как ошибку написания. Однако нельзя исключить, что, возможно, в Зарайске это слово произносилось по-другому, нежели во всей остальной Руси: чюдотворéць. Если действительно произносили чюдотворéць, то особенность написания можно объяснить аканьем. Правда, этот тезис требует дополнительного обоснования и проведения особого исследования написания и произношения этого слова в Древней Руси, что выходит за рамки данной статьи.

В чем же состоит значение вводимого в научный оборот граффито? Летописные источники и довольно долгая историографическая традиция говорят, что Зарайский кремль начал строиться в 1528 г. Об этом повествует Русский хронограф под 7036 (1527/28) гг.: “Того же лета заложилъ князь великий на Осетре городъ каменной, а в немъ церьковь камену Николу чудотворца Заражскаго” (ПСРЛ. Т. 22, 1911. С. 521). О завершении строительства сообщается в блоке известий 7039 (1530/31) г., между июнем-июлем и августом. В них сказано об окончании ряда фортификационных объектов: Коломенского каменного кремля, Черниговского и Каширского деревянных, постройке “на Осетре” каменной крепости. Дошедшие в памятниках официального летописания (Никоновской и Воскресенской летописях) тексты практически идентичны. Редакция летописного сообщения не вполне совершенна: “О Чернигове. Того же лета повелениемъ великого государя Василья Ивановича, Божьею милостию государя самодержьца всея Русии, срубленъ бысть градъ Черниговъ древянъ. – О Кошире. Срубленъ бысть того же лета на Кошире градъ древянъ, а на Осетре каменъ” (ПСРЛ. Т. 13. 1‑я пол., 1904. С. 58). Несообразность записи в части Зарайска (он скрывается под определением града “на Осетре”) следует как из глагольной формы “срублен” (что по отношению к кирпично-каменному объекту неприменимо), так и нарушенной иерархии крепостей. Кирпичная крепость Зарайска была явно важнее и значительнее по фортификационным возможностям, чем деревянный град Каширы. Чуть больше Зарайский кремль и по размерам – 185 × 125 м против 170 × × 122 м у Каширы. Все это, на наш взгляд, говорит о вставном характере записи о Зарайском кремле. Более совершенная редакция в Львовской летописи (под 7039 г., между июнем и августом): “Того же лета поставленъ бысть градъ каменъ на Осетре у Николы чудотворца у Заразского” (ПСРЛ. Т. 20. 1-я пол., 1910. С. 412).

Казалось бы, даты строительства довольно точны определены источниками. Однако В.А. Кучкин предположил, что строительство началось еще осенью 1527 г. Действительно, летописная статья 7036 г. Русского хронографа описывает события с 1 сентября 1527 г. по 31 августа 1528 г., и вероятность отнесения описанных в ее начале фактов к последним четырем месяцам 1527 г. существует. В самом деле, историки для установления закладки кремля просто механически отнимали от 7036 года 5508 и получали искомую дату – 1528 г. Между тем, если мы говорим о сентябре–декабре 7036 г., то отнимать надо уже 5509 лет.

В весьма обстоятельной и в высшей степени тщательной работе, посвященной ранней истории Зарайска и проблеме ее источников, В.А. Кучкин предложил отнести начало строительства кремля на Осетре “через несколько недель или месяцев после нападения на русские земли царевича Ислама, во всяком случае, до 1 сентября 1528 г.” (2002. С. 112). Набег царевича Ислама имел место в конце лета 1527 г., но его удалось задержать на рубеже реки Оки. 9 сентября 1527 г. в ходе крупного сражения “у Николы Заразского” крымские татары были разбиты русскими воеводами. Исследователь обратил внимание, что сообщению Русского хронографа о закладке Зарайского кремля предшествует точно датированная запись о выпадении снега 22 сентября 1527 г. (год, вообще говоря, был аномальный – в августе из-за сильнейших дождей в реках, в том числе и Оке, “вода была прибыльная”). Иначе говоря, строительные работы начались после этой даты, и, по мнению маститого знатока источников, довольно быстро. Вряд ли это так. Мы неплохо знаем порядок организации работ по строительству крепостей в Русском государстве XVI–XVII вв. (см.: Русское градостроительное искусство…, 1994. Глава 1). Строительный сезон на Руси начинался в апреле-мае и продолжался до сентября–октября.

Последовательность действий центральной власти в ходе проектирования новых крепостей была, по данным более поздних источников XVI–XVII вв., следующей. Первым делом на предполагаемое место строительства выезжала группа уполномоченных порученцев, главной целью которых были разведка и уяснение земельных раскладов, составление описания земель и их карты (чертежа). По возвращении результаты экспедиции обсуждались и снаряжался специальный отряд с воеводой для окончательного выбора места, составления сметной описи и чертежа. На месте проводились выборочные расчистки от леса и насаждений, проводились промеривание и “прикидывание на земле” крепости. Только после этого следовал великокняжеский (позднее – царский) наказ о строительстве города. Определялся архитектор, формировались людские контингенты из профессионалов и подсобных рабочих. Начиналась заготовка стройматериалов (белого камня, извести и кирпича, железа, деловой древесины), производилась окончательная разбивка плана крепости на местности (трассировка стен и обозначение мест башен и ворот). Старт собственно началу строительства давал церковный “Чин основания города”, в ходе которого священники обходили весь периметр стен, читали молитвы и кропили святой водой (Русское градостроительное искусство…, 1994. С. 39–50). Нам представляется очевидным, что осуществить все это в конце сентября–октябре 1527 г. было совершенно невозможно. Вместе с тем можно предположить, что начальные этапы описанного алгоритма вполне могли начать реализовываться в этот период. Значительным подспорьем в организации строительства было то обстоятельство, что в это время уже три года строился кирпичный Коломенский кремль, расположенный примерно в 40 км от Зарайска. Именно оттуда могли появиться архитектор с помощниками и часть квалифицированных строителей (Мазуров, 2015. С. 122). Например, белый камень в блоках и известь (в бочках) вполне могли начать доставлять по льду Оки и Осетра в зимний период 1527/1528 гг. из известняковых карьеров близ Коломны (известно, что именно зимой 1367 г. началась подготовка к строительству Московского кремля). Реальное же начало строительства правильно отнести к началу строительного сезона 1528 г. – апрелю-маю этого года.

Скорректировать дату окончания строительства Зарайского кремля в 1531 г., несмотря на однозначные свидетельства летописей, попытался К.А. Аверьянов. Он считает, что строительные работы здесь велись еще и весь 1532 г. (Аверьянов, 2002. С. 94, 95). Аргументом стали разрядные записи за 7040 и 7041 гг. Летом 1532 г. войска на “Берег” для противодействия возможному нашествию крымских татар были дислоцированы только по правому берегу р. Оки. В качестве точки дислокации только что построенная крепость не упомянута. Лишь в сентябре (“когда обычно к началу осени завершались строительные работы” – уточняет Аверьянов) того же года “на Осетре у Николы” впервые упомянуты воеводы с отрядами (Разрядная книга 1475–1598 гг., 1966. С. 80, 81). На наш взгляд, почвы для недоумений здесь нет. В крепости летом 1532 г. был оставлен гарнизон, которому в случае осады помогли бы местные жители, готовые сесть в осаду. Просто в соответствии с традицией прежних лет (например, 1521 и 1522 гг.) выдвижение далеко за Оку пока не практиковалось.

Таким образом, необходимых аргументов в пользу пересмотра дат начала и окончания строительства Зарайского кремля не имеется. Публикуемое граффито однозначно свидетельствует, что современники считали датой завершения этого памятника оборонного зодчества 1531 г.

Нам известно о существовании парадных официальных надписей о начале и завершении строительства кремлей, построенных в итальянской фортификационной традиции. Исполнялись они на белокаменных плитах, вмонтированных в кладку парадных ворот крепости. Наиболее известна надпись на латинском и русском языках на Спасской башне Московского Кремля (Гиршберг, 1960. С. 14. № 4; недавняя публикация с библиографией: Авдеев, 2006. С. 26–35). Имелась подобная русскоязычная надпись и на втором по значению оборонительном сооружении Русского государства XVI столетия – Коломенском кремле (две плиты справа и слева на фасаде отводной стрельни Ивановских ворот). Существование надписи документировано рисунком 1778 г. М.Ф. Казакова, давшего ее (вольный?) пересказ (Последняя публикация: Матвей Казаков и допожарная Москва, 2019. С. 68. Илл. 28, описание; см. также: Авдеев, 2008. С. 178–189; Мазуров, 2015. С. 38). В развернутых надписях указывалось на даты закладки и окончания (Коломна), либо только окончания строительства. Все это специально изготовленные, рассчитанные на привлечение внимания, парадные плиты с высеченными “обронными” надписями. Ничего подобного в отношении Зарайского кремля неизвестно. Зато граффито дает нам неофициальное сообщение летописного характера (о чем неопровержимо свидетельствует формула “Лета такого-то”) о завершении строительства.

Трудно себе представить, чтобы публикуемая запись, датированная 7039 г., была сделана позднее этого года. Можно думать, что она современна окончанию строительства, независимо от летописей подтверждая его именно в указанном году (о чем говорит и палеография). Особая ценность граффито состоит в том, что оно свидетельствует – построенная в 1531 г. крепость сразу получила имя “град Николы Заразского”. В разрядных книгах он именуется “Никола на Осетре” (1532 г.), “Никола Заразский” (вариант “Зараский”) (1539, 1544 гг.) Летописная фиксация последнего варианта названия относится к 1541 г. (ПСРЛ. Т. 13. Первая половина. С. 138). Требует комментария особая форма “Звараского” вместо общепринятого “Заразского”. Возможно, это местная вариация произношения названия урочища “Заразы” – “Зваразы” (обзор значений термина см.: Добродомов, 2002. С. 270–275). Сам этот термин в форме определения чудотворной иконы достоверно зафиксирован в рассказах о так называемых коломенских чудесах Николы Заразского, первые варианты из которых были написаны во второй половине 1510-х годов (Мазуров, 2001. С. 409–411). Он несколько раз упоминается в писцовой книге Зарайска 1624–1625 гг. (Писцовая книга г. Зарайска 1625 г. С. 13, 14). Ороним дожил до середины ХХ столетия. На местности Заразами назывался крутой обрывистый склон вдоль правого берега р. Осетр на пространстве от бывшей водяной мельницы на юге до Белого Колодца на севере (Полянчев, 2003. С. 182, 183).

Некоторой аналогией публикуемой надписи является недавно введенное в научный оборот граффито 1541 г. из Можайска, исполненное по поводу строительства паперти к Никольскому собору и перестройки деревянной крепости (Дробышева, Свойский, 2021).

Граффито об окончании постройки “града Николы Заразского” является ценным историческим источником. Во-первых, оно расширяет весьма ограниченный круг подобных записей, касающихся кирпичных кремлей. Во-вторых, независимо от летописей подтверждается факт окончания строительства крепости именно в 1531 г. Являясь неофициальной записью, выполненной знакомым с книжностью человеком, – возможным носителем московского акающего говора, – она фиксирует два важных момента. Изначальным ранним названием крепости, присвоенным ей сразу после постройки, было – “град Николы Заразского”. Существовал и местный вариант обозначения урочища, давшего название чудотворному образу святителя Николая Мирликийского, – “Зваразы”.

Авторы приносят благодарность за помощь в подготовке данной статьи член-корр. РАН Ф.Б. Успенскому (Институт русского языка им. В.В. Виноградова), к.ф.н., доц. А.Ю. Козловой (Государственный социально-гуманитарный университет, г. Коломна), к.и.н. С.М. Михееву (Институт славяноведения РАН), к.и.н. С.Ю. Льву (Институт археологии РАН, Музей-заповедник “Зарайский кремль”), к.и.н. Т.О. Галкину (Музей-заповедник “Зарайский кремль”) и Д.И. Чечушковой (Институт археологии РАН), выполнившей прорись надписи.