Российская археология, 2023, № 1, стр. 135-150

История раннего строительства в Николо-Угрешском монастыре чрезвычайно плохо освящена источниками, сложна, изобилует лакунами и не позволяет уверенно восстановить последовательность строительства в XIV–XVI вв. (последняя сводка: Усачев, 2022; обзор источников см. Баталов, 2023). Древнейший из сохранявшихся в ХХ в. памятников монастыря, его “старый” Никольский собор, разобран в 1930-е годы без фиксации. Как terminus post quem для даты его постройки используют обычно летописное известие о пожаре 1521 г., когда при набеге Махмет-Гирея “на Угреше монастырь ожгли” (Повесть временных лет, 1978. С. 14); существует несколько вариантов построения топо-хронологии (см. Чернов и др., 2008. С. 189–195), но все они гипотетические.

О существовании остатков собора знали, его остатки локализовали в 1979 г. (“…удалось разведочно расчистить небольшой участок остатков Никольского собора … храм был белокаменным, очень архаичной кладки, что укрепило предположение о возможности датировать его постройку 1380–1381 годами” – Тудоси, 1980. С. 95), но серьезных работ не проводили до 2004 г. Тогда возникла возможность изучить руины, но сделанные при этом наблюдения опубликовали только частично (см. Фролов и др., 2005; Чернов и др., 2008). Цель нашей статьи – подробно представить результаты исследований архитектурных остатков. Потребность в этом возросла в связи с начатым общим пересмотром хронологии русского строительства XIV–XVII вв. (см., например: Беляев, Елкина, 2015; Баталов, 2019, 2020, 2021, 2022; Беляев, 2021а, б).

Остатки разобранного собора были вскрыты в апреле-мае 2004 г.: власти монастыря решили воссоздать храм, и строители, копая котлован, обнажили основания абсид. Последовало предписание Министерства культуры Московской области (10.06.2004) остановить работы, но они продолжились. По контуру вырыли траншею шириной 1.5 и глубиной 2 м, затронув прилегающий некрополь. Поперек храма (в западной половине) пробили траншею шириной 1.3 м, частично разобрав северную стену. Из котлована подъемным краном вынули около 150 камней. С северной, восточной и южной стен строители сняли по два ряда камней; абсидная часть пострадала меньше. Разрушение удалось остановить только 14.07.2004 г. комиссии Отдела полевых исследований ИА РАН (Н.А. Кренке, С.З. Чернов, А.В. Энговатова) и Министерства культуры Московской области во главе с министром (Г.К. Ратникова), начальником Управления по охране объектов культурного наследия (С.А. Анохина) и при участии эксперта Государственной Думы РФ (О.А. Мурашко). Начались археологические работы, 16.07–15.08 (рис. 1). Затем строительство продолжили, но при разборках теперь присутствовали археологи.

На площадке работал М.В. Фролов (Открытый лист № 973) с группой практикантов-архитекторов; общее руководство работами осуществлял С.З. Чернов; как консультанты привлекались А.Л. Баталов, Л.А. Беляев, А.В. Гращенков, Г.С. Евдокимов (последний составил ведомость профилированных белокаменных блоков и, при участии Л.А. Шитовой, общее экспертное заключение). В результате раскрыты полностью остатки кладок, а при наблюдениях за строительными работами удалось отобрать дополнительно ряд белокаменных деталей, существенно пополнив их число. Задача исследования сводилась к детальной стратификации и фиксации фундаментов, а также анализу остатков слоя и приведенных в порядок профилей котлована. Площадь разбитой обмерной сетки при этом составила 200 м², общая площадь в границах котлована – 410 м². Площадь кладок самого подклета – около 268 м².

Храм располагался рядом (5–10 м) с Преображенским собором (1880–1894 гг.), к северу от него, и в 35 м к западу от Никольской часовни, в центре старой территории монастыря (135 × 130 м), которая охватывает мыс первой террасы р. Москвы при впадении в нее запруженного ручья. Как выяснилось, кладки представляли нижнюю часть стен подклета, изначально заглубленного в материк до отметок –200/–210 см. На 50 см ниже современной поверхности частично сохранилась известковая прослойка от строительных работ по возведению храма.

На месте подклета и вблизи него следы более раннего сооружения не обнаружены; допустимо думать, что он заложен de novo. Ему должен был, однако, предшествовать деревянный храм или часовня, поскольку каменный храм строился на ранее возникшем кладбище (см. ниже), которое сохранилось и развивалось после возведения нового собора.

Подклет имеет три полукруглые апсиды и четыре столпа. Общая ширина – 9.2 (на востоке) и 9.1 м (на западе). Внутренние размеры нефов: южного 12.8 × 1.6 м, центрального 13.3 (с апсидой) × 2.3 м, северного 13.2 × 1.5 м; ширина западного нефа – 25 м; ширина абсид изнутри: 1.5; 2.2; 1.6 м. Столбы квадратные, в основании из булыжника – 2.4 × 2.4, в белокаменной части – 1.9 × 1.9 м (рис. 2–4).

Сохранность и тип кладок подклета. Уровень сохранности кладок не достигал древней поверхности. Снаружи не осталось ни одного лицевого ряда. Ширина стен очень значительна, от 2.4 до 3.6 м. Самая широкая – западная, до 3.6 м; почти равны восточная (2.9 м) и северная (2.8 м); южная стена на 0.5 м уже северной, она самая тонкая – 2.3–2.4 м. Лучше других, на высоту около 1.6 м (до 5 рядов), сохранились восточная (апсидная) и северная стены (отметка сохранности северо-восточного угла и северной апсиды –31/–41, центральной апсиды –50/–90, южной –60/–130). Северная стена разрушена строителями частично (участок длиной 3.6 м против западной пары подкупольных столбов, в 10.3 м от северо-восточного угла). В целом отметки понижаются к западу (от ‒42 до –76), но внешняя линия кладки в западной части стены также разрушена (не выше –137). Выломана и значительная часть южной стены (верхние отметки юго-восточного угла подклета –58/–65, но сохранность южной апсиды не выше –142/–144, а далее к западу она понижается до ‒175/–191 и, на юго-западном углу до –188/–195 – все это результаты варварской разборки). Линия западной стены сохранилась до отметок –150/–165 (возможно, со стороны фасада ее расширили в 1840-е годы). У северо-западного угла к подклету примыкает фундамент трапезной середины XIX в., шириной 2.1 м, из крупных камней на рыхлом, белом известковом растворе; южный участок стены трапезной был разобран до появления археологов.

Внутри подклета камни лицевого ряда стен (на отметках от –95 до –190) у большей части периметра сохранились. Она из белого камня (известняка), неровная, но довольно аккуратная: камни бутовых рядов выложены в прикладку к грунтовым стенкам котлована, в интерьер же лицевая поверхность стен и столбов выведена из тщательно, гладко тесаных блоков, которые хорошо подогнаны (размеры камней: 20 × 25, 25 × 30, 35 × 40 см), в то время как другие их грани только грубо отесаны. Все это традиционные приемы. Забутовка из разнообразных, более или менее протесанных или грубо обколотых блоков; обнаружены и небольшие фрагменты кирпича. Ранний камень отличает не только характер тески, но и желтоватый оттенок.

Нижний ряд белокаменных блоков подстилает тонкая лента известкового раствора, а под ней лежит бутовый неглубокий фундамент (отметка подошвы около –210). Он сложен непосредственно по оголовкам свай, из обломков и бута известняка, в значительной степени из белокаменных блоков вторичного использования, не всегда хорошо пролитых раствором. Но в нем есть булыжник и небольшие (20–30 см) валуны. Сваи бревенчатые дубовые (ясеневые?), они хорошо сохранились ниже подошвы фундамента, в болотистом обводненном грунте (в проломах стен северной части западной стены). Бревна средней толщины (диаметр 15–25 см, при диаметре более 35 см их раскалывали вдоль), длиной от 0.7/1.0 до 1.5 м, затесаны к концу на четыре грани. Под фундаментом западной стены, с северной стороны, обнаружены также подошвенные деревянные лаги.

Порядовка соблюдена на всю толщину массива стены. Хорошо видно, как котлован постепенно заполняли камнем в прикладку к его стенкам. При этом со стенок сыпались и смывались частицы грунта, попадая в горизонтальные растворные швы у краев котлована. Раствор, на котором велась кладка подклета, имеет отчетливо выраженный сероватый оттенок и визуально одинаков во всех коренных частях.

Начиная от подошвы фундамента, в забутовке повсеместно встречались небольшие (1–3, иногда до 15–20 см²) фрагменты фресок, часто обгорелые или закопченные. Покрывала эта грунтовка каменные или кирпичные стены, понять не удалось. Фрагменты попадаются в растворных швах бута уже с подошвы фундамента. Кроме того, в забутовке коренных стен подклета массово фиксируются гладко отесанные блоки и архитектурные детали. Часть камня, уложенного в забутовку, также имеет хорошо видимые следы пожара, причем преимущественно на гранях, которые в прошлом были лицевыми. Следы пожара на вторично использованных блоках и кирпиче, как и наличие в фундаменте фрагментов фресок, на которых также есть следы огня, ясно показывают, что в монастыре до постройки подклета имелось каменное здание (здания?), разрушенное при пожаре, возможно, в 1521 г.

Некоторые детали сохранили растворные швы предшествующей кладки, они резко отличаются по цвету и составу: их раствор однородный, белого или слегка кремового оттенка, с речным песком в качестве наполнителя. Визуально невозможно определить, весь ли раствор на вторично использованных деталях одинаков, но резкое отличие “белого” раствора на вторично использованных деталях от “серого”, примененного в кладке подклета, совершенно очевидно.

Фрагменты кирпича вторичного использования имеют растворные швы светло-кремового оттенка и средний размер 115–125 × 58–65 мм (промер 10 экз. из 15 обнаруженных). Такой размер кирпича характерен для московского строительства 1480-х годов. Некоторые кирпичи сохранили на лицевых поверхностях обмазку со следами копоти, но фресковый грунт на кирпиче не обнаружен. Найдено также два фрагмента “русского” плинфообразного кирпича (47 × 153–155 и 53 × 160 мм).

Закладки и забутовки. Подкупольные столбы. Подклет неоднократно перестраивали, вероятно, с целью укрепить все сооружение (такие случаи известны уже в XVI в., например в подклете Смоленского собора Новодевичьего монастыря, XVI в. – см. Беляев и др., 2020). Пространство продольного южного нефа отделили простенками от центрального, соединив апсидную часть с юго-восточным подкупольным столбом, а юго-восточный столб – с юго-западным и заполнив пространство между ними и внешними стенами каменным бутом и кирпичным щебнем на глине. М.В. Фролов отнес эти изменения к середине–второй половине XVII в. По мнению, высказанному Г.С. Евдокимовым, это произошло во время ремонта 1840-х годов или во второй половине XIX в., когда разобрали своды подклета, превратив его затем в глухой стилобат. Однако архивные изыскания (см. Баталов, 2023) не подтверждают ни факта полной разборки подклета в 1840-х годах, ни заполнения его полностью каменной кладкой.

Закладки, отделяющие апсидные полукружия, возможно, близки стадии строительства, но они не перевязаны со стенами и столбами, их блоки крупнее стенных и обработаны грубее, уложены на белом (а не сером) известковом растворе. Они, вероятно, отмечали линию восточной стены четверика, что часто встречается. Северную апсиду отделяет кладка, сохранившая пять рядов в высоту; одновременно с ее возведением переложили и расширили на 10–15 см верхнюю часть северной стены апсиды. Поверх белого камня на таком же растворе уложили два выравнивающих ряда кирпича (29.5 × 15 × 8 см). Верхняя отметка этих рядов – –46/–54, ширина закладки – 1.5 м. Пространство между закладкой и закругленной восточной стенкой апсиды до отметки –108 забутовали кирпичным боем и мелкой галькой на известковом растворе, образовав род ящика.

Подобным образом перегорожена и центральная апсида, но кладка здесь еще грубее. В нижней части (до уровня –75/–80), это каменный бут и рваный белый камень, чередующийся с кирпичным боем; выше лежат ряд тесаного белого камня и ряд кирпича (тех же размеров; верх закладки на отметке –37/–38, ширина до 1.9 м). Простенок между центральной и северной апсидами также перекладывали, во всяком случае, в верхней части.

Закладка южной апсиды аналогична закладке северной: на кирпично-галечный бут уложено 4‑5 рядов тесаного белого камня на известковом растворе (верхняя отметка сохранности –64/–66); от кирпичной кладки осталась только половинка кирпича (отметка –55). Ширина закладки – 1.4 м.

Чтобы выявить фрагменты первоначальной кладки, а также изучить выходившие на поверхность забутовки сполии, потребовалось разобрать часть забутовки продольных нефов. Южный неф расчистили целиком, получив внутренний абрис южной стены. При этом в нижней части закладки южной апсиды (с западной стороны, на стыке углистого гумусированного грунта и прослойки извести, подстилающей закладку, отметка –180) была найдена монета царя Михаила Федоровича, что дало terminus post quem для перестроек подклета – не ранее 1613 г. Но эти забутовки относятся скорее к более позднему времени.

Центральный неф расчистили частично, на 4 м к западу от закладки абсиды. Северный неф не расчищался: его восточная половина осталась занятой мощными закладками и забутовками. Не разобраны также часть забутовки центрального нефа возле юго-западного столба и обширное поле западного нефа к западу от столбов.

Юго-восточный столб (размеры 1.8 × 1.8 м) строители разбирали до начала раскопок, остановившись на отметках –111/–184. Его поверхность выглядела как негатив в обрамлении более высоких поздних простенков (их отметки к востоку и западу от столба выше: –78/–104 и –139/–154 соответственно). Блоки камня в обоих простенках хорошо отесаны со стороны примыкания к столбу; раствор разновременных кладок отличается по цвету. Остатки северо-восточного столба (длина стороны около 1.9 м) разобраны до подошвы (отметка –199), и лишь в месте примыкания к нему с востока простенка между центральным и северным нефами сохранились несколько камней (отметки –63; –169).

Западная пара столбов оказалась на линии траншеи, пробитой поперек храма. Северо-западный столб уничтожен полностью (возможно, до строительства). От юго-западного столба осталось булыжное основание (2.4 × 2.4 м). Оно сложено на глине (булыжник диаметром 20–70 см) и пролито по верху сероватым известковым раствором (отметки –207/–221, отметка подошвы не определена – столб частично скрыт поздними забутовками).

Наблюдались и другие следы ремонтов XVII–XVIII (?) вв. Но когда образовалась сплошная забутовка подклета камнем, и какую цель она преследовала, остается неясным. Вполне вероятно, что это закладка произошла после 1887 г., когда полуподвал был в последний раз упомянут в документах (Баталов, 2022).

В забутовках, как уже сказано, найдено много вторично использованных изделий из известняка. В северо-западной части – намогильная плита без надписи. Камень чуть выступает над уровнем закладки, положен изголовьем к востоку, на мелкий бут и глину; признаков могильной ямы нет. Плита разбита на три части, два угла отколоты. Размеры – 112 × 42–44 × 11.5 см. Орнамент комбинированный: рамка и верхнее клеймо резаны трехпрядным жгутом, тяги – трехгранно-выемчатой лентой; нижнее клеймо – розетка с таким же заполнением. Вероятная дата – последняя треть XVI – первая треть XVII в. В закладку она попала, вероятно, намного позже.

Сполии. Важно подчеркнуть, что блоки известняка вторичного использования (рис. 5–7) широко применены не только в ремонтных кладках, но и в первоначальной, причем их можно уверенно разделить на две группы: из коренной кладки подклета и ремонтных надбуток. Обилие этих деталей в кладке 1840-х гдов затрудняет атрибуцию, так как заставляет думать, что в нее попали камни и от каких-то еще монастырских построек. Известную привязку дает, как уже сказано, раствор: на блоках коренной кладки подклета он сероватого оттенка. По-видимому, стены подклета переложили на значительную глубину (в 1840-х годах?), особенно северо-западную часть здания: большую часть северной стены со стороны интерьера; часть западной стены с фасада, в месте примыкания построенной в 1840-е годы трапезной; своды подклета и, видимо, порталы.

Собраны десятки профилированных деталей: в стенах и забутовках их более полусотни (51), в отвале строительных работ – еще 14 (учтены отдельно, с добавлением литеры “с”). Шесть белокаменных резных блоков, наиболее ценных для атрибуции и датировки памятника, были в августе 2004 г. переданы на хранение в музей-заповедник “Коломенское” (ныне МГОМЗ: три капители, № 41, 42, 45; две бусины портала, № 44 и 46) и городчатый блок № 48). Остальные тесаные и резные камни были оставлены в Николо-Угрешском монастыре, в подклете Преображенского собора. Больше деталей собрано в тех кладках, которые сохранились лучше: в северо-восточной части основной кладки, в простенках между апсидами и в закладках апсид.

Вероятно, в забутовках (1840-х годов?) собраны сполии как существовавшего еще собора, так и другой постройки (построек?). Это ясно показывает уже различие состава связующих. Раствор подклета – серого цвета, в нем огромное количество боя фресок (возможно, это искусственный наполнитель, тощая добавка); отмечен также бой кирпича: полтора десятка фрагментов со средними размерами 11.5–12.5 × 5.8–6.5 см и два – от п-линфообразного, 4.7 × 15.3–15.5 и 5.3 × 16 см. Раствор другого типа сохранился в виде кусков, использованных наряду с камнями, а также в связке с блоками ранее разобранного сооружения. Это раствор белого или светло-кремовым цвета, без керамических добавок, однородный; как наполнитель применен речной песок. Поверхность многих камней из стен подклета и закладок апсид выветрена и патинирована; лицевые (в прошлом) грани ряда блоков сильно обожжены или закопчены; отчетливые следы огня есть также на кирпиче и фрагментах фресок. На многих блоках остались следы покраски и побелки.

Профилированные белокаменные блоки. Разнообразие обнаруженных резных и профилированных белокаменных деталей не позволило четко ответить на вопрос: к скольким зданиям они относятся. Из этих камней сложена не только большая часть ремонтных кладок, но и коренной фундамент, т.е. в кладках XIX в. оказались сполии, использованные, по меньшей мере, в третий раз. Типологически их можно разнести, как минимум, по двум разным строительным эпохам: камни из постройки конца XV в., сгоревшей в 1521 г.; детали, выломанные при ремонтах из существовавшего здания (XVI в.). Часть обнаруженных деталей даже не привязана строго к месту, они взяты из отвалов. На многих следы раствора обоих типов, XVI и XIX в.: большая часть деталей из забутовок XIX в. до этого лежала в кладках XVI в., ее выломали во время подводки фундаментов и других перестроек в подклете. Некоторые детали, вероятно, выломаны во время ремонта 1840-х годов из цоколя еще существовавшего здания, это блоки одного из типов цоколя, они несут тоновые покраски и следы многолетнего выветривания камня (№ 47, 13-с).

В целом ассортимент профилированных деталей довольно широк и характерен для XV–XVI вв. Он включает (1) камни цоколя (вариации на тему аттической базы); (2) капители пилястр или порталов с выкружкой и полкой; (3) детали порталов (сноповидные блоки, бусины, части киотов). Больше всего простых тесаных блоков с выбранной четвертью и выкружкой, а также частей портала, особенно валиков. Некоторые сохранили следы покраски и побелки (вал архивольта с выбранной четвертью, киль портала).

Цокольные блоки с профилем аттической базы включают угловые камни. Почти все профили однотипны, различаются наличием или отсутствием полочки в нижней части и формой выкружки. Все эти блоки вторичного использования и, видимо, очень ранние. Большинство сохранило следы раствора или покраски (№ 4, 17, 18, 47, 49, 1-с, 3-с).

Капители типологически гораздо разнообразнее. Две из них с выкружкой и полкой (“раннемосковские”); две – с выкружкой и двумя полками; три – более поздние сноповидные (одна прямоугольного сечения и две круглого). Сноповидные капители уверенно датируются временем после 1480-х годов, самый ранний пример для них – церковь Ризположения 1484–1486 гг. в Московском Кремле. Все капители – со следами покраски или побелки.

Характерны бусины от колонок порталов и киотов (последние в плане Г-образны); их найдено четыре, все они были в употреблении, сохранив следы покраски или побелки. В забутовке западного нефа найдена деталь карниза апсиды или барабана: полукруглый в плане городчатый блок с коническим пазом (аналогичный блок был обнаружен в отвале). Наконец, в забутовке юго-западного угла подклета найден блок с конической аркой – часть перемычки оконного проема, с остатками известкового раствора.

Если попробовать сгруппировать хронологические группы, то окажется, что в кладке подклета и в поздних забутовках использованы ранние детали: три сноповидные капители (№ 6, 39 и 40); две капители с выкружкой и полкой “раннемосковского” типа (№ 41 и 45); бусины порталов и киота (№ 44, 46 и 50); городчатый блок из карниза апсиды или барабана (№ 48), часть перемычки оконного проема (№ 31). Из этих деталей часть относится к концу XV в. К этому времени предположительно можно отнести капители с выкружкой и полкой, блоки цоколя более архаичного типа (без дополнительной полочки над плинтом), городчатые блоки и один из типов бусин. Как и кирпич размерами 6–6.5 × 12–12.5 см, они могут быть от здания, сгоревшего во время пожара монастыря 1521 г., но при этом стоявшего не на месте подклета. Сочетание белого камня с кирпичом характерно для строительства конца XV в. Неизвестное разрушенное здание также могло, теоретически, иметь не одного предшественника, а нескольких. Вторую группу деталей – блоки цоколя с дополнительной полочкой над плинтом, один из типов бусин и сноповидные капители – предположительно можно связать со зданием собора XVI в., разобранного в 1930-х годах.

Окружающий культурный слой. Изучение культурного слоя, окружавшего подклет, а также включенных в него погребений в могильных ямах дают возможность судить о хронологии, но установить точную абсолютную дату сооружения не позволяют. Они подробно проанализированы (Чернов и др., 2008), и данные о них повторяем здесь вкратце, поскольку они связаны с историей сооружения.

В пятне, раскрытом в 2004 г., обнаружен, во-первых, культурный слой древнерусского поселения XI–XIII вв. (установлено по находкам фрагментов керамики), залегавший на юрских глинах. Поселение стояло на краю первой надпойменной террасы р. Москвы, при впадении в нее ручья. Возможно, с ним связано единичное погребение XII–XIII вв., найденное на территории Николо-Угрешского монастыря в 1973 г. (комплекс в Музее истории Москвы, ОФ 24654). Это поселение, по-видимому, прервало существование в конце XIII в. Более поздние керамические материалы позже, вплоть до второй половины XV в., на участке не обнаружены.

Следующий период освоения участка связан с возникновением типичного христианского кладбища с могильными ямами. Оно появилось ранее, чем начали строить подклет, поскольку серия могил перекрывается слоем, отмечающим уровень строительства, и в их заполнении нет строительных остатков. Эти могилы сосредоточены в основном южнее подклета (отмечены в профиле на 2 м от южной стены), но есть и к востоку, и к северу от него. Одно из этих погребений дало terminus post quem – монету великого князя Василия Васильевича (1425–1449 гг.). 1449 г. – не только самая нижняя возможная дата погребения, но и нижняя дата для каменного собора: он, несомненно, возведен после этого года.

Обращает на себя внимание планировка: могилы следуют четкими рядами, довольно тесно друг к другу (один из признаков монастырского некрополя; второй признак – наличие у некоторых погребенных кирпичных подушек). Отметим, что в подклете могильные ямы не обнаружены – более древние могилы мог уничтожить сам подклет, а во время его существования здесь не хоронили. После возведения изучаемого храма некрополь продолжал развиваться, охватив прилегающий участок со всех сторон; при этом старые могилы сохраняли непотревоженными. Новые ямы (их отмечено 29) прорезают ленту раствора и отесков, которые попали и в их заполнение. Керамика зафиксирована в пяти из этих могил, и, хотя ее не много, сочетание белоглиняной грубой, красноглиняной гладкой, мореной и чернолощеной посуды указывает на вторую четверть–вторую половину XVI в. Керамические фрагменты из культурного слоя (в целом до сотни) дали очень привычную для XVI в. картину, хотя в их составе довольно много типичных для XV в. краснолощеных сосудов.

Таким образом, археология позволяет датировать существование монастыря и его кладбища в XV–XVI вв., но не дает возможности ни установить узкую абсолютную дату постройки белокаменного подклета (видимо, следует говорить о времени не ранее рубежа XV–XVI в., а скорее – просто о XVI в.), ни, тем более, датировать сооружение, части которого пошли в забутовку подклета. Даты всех этих зданий приходится уточнять по аналогам тесаного камня из кладок и (что очень привычно для истории русской архитектуры) с привлечением имеющихся письменных данных, тем самым допуская значительный элемент случайности.

По мнению М.В. Фролова и Г.С. Евдокимова, храм, предшествовавший разобранному в начале 1930-х годов сооружению XVI в., был построен в конце XV в. и сгорел в 1521 г. Его резной белый камень, обломки кирпича, фрагменты фресок, сохранившие следы пожара и остатки первоначального известкового раствора, использовали при возведении подклета нового Никольского собора. Его поставили на месте прежде существовавшего кладбища в 1520–1530-х годах. В этом авторы следовали за выводами недавно вышедшей тогда статьи (Седов, 1992). Построенный собор неоднократно ремонтировали в середине XVII – середине XIX в.

Так или иначе сложилась судьба собора и его предшественников, но можно быть уверенным в том, что в монастыре в конце XV в. существовал погибший при пожаре каменный храм, части которого попали в основание исследованного собора. Вероятнее всего, храмы стояли на разных местах (возможность постановки собора на новом месте в последние десятилетия неоднократно продемонстрирована археологически). Верхней датой для открытого нами храма могут служить погребения прилегающего кладбища: они пробивают уровень строительства и содержат материал XVI в. Уверенно датировать постройку собора внутри этого столетия на основании имеющихся материалов затруднительно (дальнейшее обсуждение вопроса о храме см. Баталов, 2023).

Статья написана в рамках темы НИОКТР № 122011200385-1 (“Эталонные памятники археологии Московской Руси и Российской империи: монастырь и город в ландшафте XIV–XIХ вв.”).