Российская археология, 2022, № 4, стр. 35-50

Урочище Барсова Гора – уникальный комплекс археологических памятников. Оно расположено в Ханты-Мансийском автономном округе Тюменской области на правом коренном берегу р. Обь, между рр. Барцевка и Калинка (Калинина), у г. Сургут (рис. 1, А). Исследования этого места начались в конце XIX в. (Arne, 1935; Арне, 2005; Зыков, 2008), а его масштабное археологическое изучение развернулось с 1971 г., когда было принято решение о строительстве железнодорожного моста через р. Обь. На площади около 6 км² обнаружено огромное количество археологических памятников от неолита до позднего средневековья (Чемякин, Зыков, 2004. С. 6). Актуальной научной проблемой является изучение гончарной технологии различных археологических культур (АК) в пределах одного замкнутого ландшафта внутри отдельных периодов и в хронологической последовательности. Огромный объем керамических коллекций является важнейшим источником для реконструкции структуры и содержания гончарной технологии, особенностях функционирования и распространения навыков труда гончаров среди различных археологических культур, закономерностях изменений в конкретных ступенях гончарной технологии (Бобринский, 1999). Одной из наиболее исследованных культур на Барсовой Горе является кулайская. Здесь известны 62 памятника, относящихся к этому культурному образованию (рис. 2). Среди них по объему полученных материалов выделяется городище Барсов городок I/4.

Целью статьи является реконструкция содержания ступеней гончарного производства у носителей сургутского варианта кулайской КИО на городище Барсов городок I/4.

Городище расположено в урочище Барсова Гора на правом коренном берегу Оби, в 5 км к западу от Сургута, напротив современного пос. Барсово. Оно находится на краю берега протоки Утоплой на высоте 19–21 м (рис. 1, Б). Городище подпрямоугольное, с выступом-бастионом у западного края, окружено валом высотой до 1–1.5 м, шириной 3–4 м и глубоким (1.5–2 м) рвом шириной от 2.5 до 8 м. Почти посередине северной стороны имеется хорошо выраженный выход в виде разрыва-перемычки в оборонительной системе шириной до 4.5–5 м. На внутренней площадке находились три впадины. С внешней стороны городища слабо заметна еще одна, вероятно, оборонительная линия в виде цепочки ям и канавок со своеобразным выступом, или бастионом, внутри которого находится впадина (городище Барсов городок I/4а?). За ней фиксируется группа различных по величине впадин, образующих селище Барсова гора I/4.

Основная часть городища исчезла в результате подмыва берега. Частично сохранились лишь ряд из двух впадин вдоль вала, впадина внутри бастиона и окружавшая их оборонительная система. Общая сохранившаяся часть составила примерно 1100 м².

История исследования памятника. Предположительно Ф.Р. Мартиным в 1891 г. на городище был заложен крестообразный раскоп. Первый план памятника снят топогруппой С.А. Куклина и Н.Я. Павлова в 1925 г. В 1972 г. оно было обследовано В.М. Морозовым, заложившим в западной части, внутри бастиона, раскоп 1 площадью 54 м². В 1973 г. Ю.П. Чемякиным раскопом 2 вскрыто 216 м² (Чемякин, Зыков, 2004. С. 15, 16). В 1979 г. В.И. Семенова заложила траншею длиной 9 м и шириной 3 м через оборонительную линию городища. В том же году Н.В. Федоровой на впадине к западу от городища (селище Барсова гора I/4, городище Барсов городок I/4а?) была заложена траншея, в которой обнаружены кулайская керамика, аналогичная найденной на городище I/4, и железный наконечник стрелы (рис. 3, 9).

При раскопках зафиксированы неоднократные (минимум шесть) перестройки, а в основании культурного слоя были выявлены засыпанные рвы. Мощность слоя – от 0.6 до 2.0 м. Находки были представлены керамикой, в основном позднекулайского облика, шлаками, каменными, бронзовым и железным изделиями (наконечниками стрел). Кроме того, были найдены несколько фрагментов энеолитической керамики, вероятно, связанных с расположенной рядом стоянкой Барсова гора I/31а, обломки сосудов эпохи бронзы (кульеганского культурного типа и атлымской культуры) и карымского типа начала средневековья. Бóльшая часть городища была подмыта и обрушилась в протоку. Частично сохранился ряд жилищ вдоль вала. По результатам полевых исследований можно заключить, что они имели незначительно углубленные подпрямоугольные котлованы. За исключением построек внутри “бастиона”, от остальных осталось не более 3–5 м в длину. Но очевидно, что их размеры были больше.

В ходе раскопок городища в 1973 г. был найден почти целый, но растрескавшийся сосуд. При его расчистке обнаружена сплошная ошлакованная спекшаяся масса, доходившая до дна. От жилища сохранились остатки котлована с северной и западной сторон; восточная часть была разрушена более поздней постройкой, а южная “сползла” под берег. Соответственно, ни форма его, ни размеры не определены, но последние были не менее 7 × 5 м. Глубина котлована ок. 0.2–0.3 м, точнее определить сложно из-за сползания слоев под обрыв и последующего перекрытия его объектами более поздних строительных горизонтов. Очаг находился в незначительном (до 0.2 м) углублении, заполненном бурой супесью с включениями органики (угольков, пережженных костей). Размер его 2.3 × 1.9–2.0 м. В его южной части и был расчищен сосуд, горловина которого чуть возвышалась над очажным слоем. По форме и орнаментации он датирован, как и все городище, первой третью I тыс. н.э. (Чемякин 2008. С. 91, 92). Однако, учитывая, что над жилищем выявлены еще три кулайских строительных горизонта, вероятно, время функционирования жилища 3 будет ближе к самому началу I тыс. н.э.

Содержимое сосуда (ошлакованная спекшаяся масса) является пока самым ранним, наряду с горнами Усть-Полуя (Водясов, 2017), свидетельством собственной черной металлургии на севере Западной Сибири (Чемякин, Жирных, 2018). Косвенным подтверждением наличия местной металлургии или металлообработки в это время является находка обломка кузнечного молотка на кулайском городище Барсов городок I/20 (Бельтикова, 2002. С. 206. Рис. 1, 12; Клад…, 2016. С. 62, 104). Рядом с очагом найден бронзовый наконечник стрелы с выступающей втулкой “усть-полуйского” типа, железные наконечники стрел происходили из раскопа 1 и заложенной рядом траншеи на впадине городища(?) Барсов городок I/4а.

Бронзовый трехлопастной наконечник бракованный, с недолитыми острием и лопастями (рис. 3, 8). Его длина 5.8 см, максимальная ширина 1.55 см, лопасти не заточены, края их закруглены. То есть наконечник вряд ли использовался по назначению. В результате недолива его головка напоминает голову лося. Близ острия между лопастями нанесен орнамент из цепочек миниатюрных валиков, похожих на оттиски гребенчатого штампа. Подобные узоры известны как на “усть-полуйских”, так и на “кулайских” (с выступающей и скрытой втулками) наконечниках. Не менее 10 наконечников стрел с выступающей втулкой найдены на городище – сакрально-производственном центре Усть-Полуй (Чернецов, 1953. С. 126, 127. Табл. II; Подосенова, 2017. С. 247, 262, 263, 270), 5 экземпляров – на городище Няксимволь (Викторова, 2014. С. 66. Илл. 4), два – в Холмогорской коллекции (Зыков, Федорова, 2001. С. 123). В единичных экземплярах подобные наконечники обнаружены на горе Кулайка, в Айдашинской пещере, в могильнике Каменный Мыс (Новосибирское Приобье), на Барсовой Горе, в том числе в одних комплексах с наконечниками со скрытой втулкой. Анализ имеющихся взглядов на их хронологию и датировку вплоть до III–V вв. сделаны А.П. Зыковым (Зыков, Федорова, 2001. С. 123).

Железный наконечник найден в траншее через впадину на кулайском городище(?) Барсов городок I/4а. Однако выяснилось, что материал из траншеи, кроме обломков кулайских сосудов, содержал яркий комплекс кучиминской посуды. Он связан с селищем Барсова гора I/4 и, в свое время, не был учтен при составлении археологической карты Барсовой Горы (Чемякин, Зыков, 2004. С. 59). Наконечник стрелы, вероятно, принадлежит именно этому средневековому комплексу, а не кулайскому, как было предположено ранее (Чемякин, 2008. Рис. 77, 9). Он относится к типу 8 (по А.П. Зыкову: боеголовковые с короткой, узкой листовидной головкой линзовидного или ромбовидного сечения, длинной массивной прямоугольной в сечении шейкой и коротким шипообразным черенком) (рис. 3, 9). Наконечник имеет аналогии в средневековых материалах из таежной зоны Западной Сибири, в частности, с городища Ендырское I (Эмдер), датирующихся с XIII–XIV вв. вплоть до Нового времени. А.П. Зыков указывает на находки не менее 40 экземпляров этого типа (Зыков, Кокшаров, 2001. С. 68, 70. Рис. 34, 11, 12). Всего в 15 м к западу от траншеи расположено многослойное двухплощадочное городище Барсов городок I/31–32. Его ранние слои содержат кулайские (Селин, Чемякин, 2021) и карымские материалы. Основной же период бытования связан с кучиминским, кинтусовским и сайгатинским этапами обь-иртышской КИО (VIII–XVI вв.); наконечник стрелы вполне мог попасть и оттуда. Кинтусовский этап датируется К.Г. Карачаровым X – концом XI – первой половиной XII в. (Чемякин, Карачаров, 2002. С. 57, 58), а А.П. Зыковым – концом IX – XII в. (Зыков, 2012. С. 87). В раннем железном веке западносибирской тайги такие наконечники нам не известны. Но стоит отметить, что близкая форма встречается среди костяных наконечников кулайского времени, в частности, в могильнике Каменный Мыс (Троицкая, 1979. Табл. VIII, 1). Железный наконечник из раскопа 1 (В.М. Морозова) нами в коллекции не обнаружен.

Сравнение керамической коллекции с сосудами других кулайских памятников как в регионе, так и за его пределами показало ее поздний возраст. Сосуды круглодонные, среди них много котловидных, в том числе горшечно-баночных (с короткой слабо профилированной шейкой, загнутой внутрь) форм (рис. 3, 1–7). Разнообразны формы венчиков: приостренные, утолщенные, с карнизиками с внутренней стороны, в том числе скошенные внутрь. Абсолютное большинство из них украшены. Узоры наносились штампами: гребенчатыми, в виде уточки, птички, змейки. Редки, но есть трехчленные штампы, характерные для ярсалинской керамики (Чернецов, 1957. С. 146. Табл. IV, 6, 8). Орнаментальные композиции на тулове плотные, нередко спускающиеся до середины сосуда и даже ниже. Они состояли из горизонтальных рядов разнонаклонных оттисков штампов. Встречаются и “паркетные” мотивы. Разделительные пояски на переходе от шейки к плечикам или в верхней части плечиков представляли собой ряд из ямок, реже жемчужин, иногда разделенных вертикальными оттисками штампов. Подобная керамика находит аналогии среди сосудов 7−8 групп саровского этапа кулайской культуры Нарымского Приобья (Чиндина, 1984. С. 92–94. Рис. 43–45) и сперановской керамики Барабы (Елагин, Молодин, 1991. С. 60–81. Рис. 22–29).

На основании наших представлений об эволюции кулайской керамики в Сургутском Приобье (Морозов, Чемякин, 2005; Чемякин, 2008. С. 85, 86), аналогий на сопредельных территориях, а также характере оборонительных сооружений мы датируем городище Барсов городок I/4 началом I тыс. н.э.

Результаты исследования керамики. Всего в ходе раскопок обнаружено 4979 фрагментов керамики, где надежно выделяются 100 сосудов, включая венчики и стенки. Информация по особенностям исходного сырья, составу формовочных масс, конструированию полого тела, способам обработки поверхности, цветности излома получена для всех 100 изделий. Днища сосудов в коллекции малочисленны и сильно фрагментированы, поэтому надежно определить тип начина удалось у пяти сосудов.

Технико-технологический анализ проводился по методике, предложенной А.А. Бобринским в соответствии с естественной структурой производства, и включал изучение навыков отбора исходного пластичного сырья, особенностей состава формовочных масс, способов конструирования полого тела, способов обработки поверхностей, термической обработки сосудов (Бобринский, 1978; 1999). Определения проводились при помощи бинокулярной микроскопии (микроскоп Leica M51) поверхностей и изломов изделий с последующим сравнением с экспериментальной коллекцией технологических следов. Критерии выделения технологических следов подробно описаны в специальной научной литературе и проиллюстрированы в “Каталоге эталонов по керамической трасологии” (см., например: Бобринский, 1978; 1999, Цетлин, 2012; 2017; Лопатина, Каздым, 2010; Салугина, 2016, Васильева, Салугина, 2010; 2020; Жущиховская, 2022; и др.).

Отбор исходного пластичного сырья. Сосуды изготовлены из ожелезненной низко- (46%) и среднезапесоченной (54%) глины с естественной примесью прозрачного и глухого, пылеватого и мелкого (36%), среднего (1%) песка. Фракции преимущественно окатанные (35%), но встречаются и угловатые (2%). Зафиксирован окатанный бурый железняк, представленный в исходном сырье только мелкими (18%) или разноразмерными (8%) включениями. В 6% сосудов выявлены мелкие пластинки слюды, в 3% − единичные мелкие (≤0.9 мм) отдельные включения обрывков стеблей растений.

По представлениям гончаров отбирался один вид исходного пластичного сырья – ожелезненные глины, различающиеся по количеству естественного песка и наличию других естественных примесей. Можно выделить восемь подвидов глин, различающихся степенью запесоченности и характером естественных включений:

Глина 1 (6% сосудов) – низкозапесоченная с включениями мелких (≤0.9 мм) пластинок слюды.

Глина 2 (6%) – низкозапесоченная с включениями разноразмерных (от 0.1 до 2.5 мм) фракций окатанного бурого железняка (до 1–2 крупных включений на 1 см²).

Глина 3 (2%) – низкозапесоченная с единичными включениями пылеватого и мелкого окатанного песка.

Глина 4 (36%) – среднезапесоченная с включениями пылеватого и мелкого окатанного песка.

Глина 5 (11%) − среднезапесоченная с включениями мелкого (≤0.9 мм) окатанного бурого железняка и пылеватого и мелкого окатанного песка в невысокой концентрации (до 2–3 мелких включений на 1 см²).

Глина 6 (5%) − низкозапесоченная с включениями мелкого (≤0.9 мм) окатанного бурого железняка в невысокой концентрации (до 2–3 мелких включений на 1 см²).

Глина 7 (2%) − среднезапесоченная с включениями разноразмерного (от 0.1 до 2.5 мм) окатанного бурого железняка (до 1–2 крупных включений на 1 см²) и пылеватого и мелкого окатанного песка.

Глина 8 (2%) − среднезапесоченная с включениями пылеватого и мелкого окатанного и угловатого песка.

Следует отметить, что подвиды глин 2 и 6, а также 5 и 7 схожи между собой по степени запесоченности и составу естественных примесей. Основное различие заключается в наличии/отсутствии включений крупных фракций бурого железняка. Возможно, это сырье могло добываться из источников, расположенных в непосредственной близости друг от друга.

Составление формовочных масс. Выявлено восемь рецептов (рис. 4):

1) Глина + Шамот – 67%;

2) Глина + Дресва − 6%;

3) Глина + Дресва + Шамот – 6%;

4) Глина + Шамот + Органический раствор – 4%;

5) Глина + Дресва + Органический раствор – 1%;

6) Глина + Шамот + Песок − 10%;

7) Глина + Дресва + Песок − 5%.

8) Глина + Дресва + Шамот + Органический раствор – 1%.

Самыми распространенными на памятнике подвидами глин являются 3 и 4, из которых изготовлено 68% сосудов (таблица). Рецепт Глина + + Шамот использовался практически со всеми подвидами глин. Для рецептов с дресвой чаще употреблялись глины 3−5. В рецептах с органическими растворами чаще использовалась глина 3, а в рецептах с песком − глина 4. Глина 8 использовалась только со смешанным рецептом Глина + + Дресва + Шамот.

Минеральные искусственные примеси представлены дресвой, шамотом и песком (рис. 5). Шамот обнаружен в 89% образцов в составе одно- и многокомпонентных рецептов (рис. 5, 3, 5–8). Фракции не калибровали в 69% случаев, в 17% изделий выявлена калибровка по верхней границе (≤2 мм), в 3% − по нижней (≥1 мм). Концентрация в исходном сырье следующая: 1:1 (4%); 1:1−2 (1%); 1:2 (8%); 1:2−3 (12%); 1:3 (10%); 1:4 (2%); 1:4−5 (3%); 1:5 (9%); 1:5−6 (4%); 1:6 (5%); 1:6−7 (7%); 1:7 (9%); 1:7−8 (4%); 1:8 (5%); 1:8−9 (1%); 1:9 (4%). Доминирующими соотношениями являются 1:1−3 (35%) и 1:5−7 (34%), что может отражать наличие двух разных традиций пропорциональности смешивания этой примеси и исходного пластичного сырья. Гончары чаще калибровали шамот по верхней границе, используя пропорцию 1:8−9 (8%) и 1:5−7 (5%). По нижней границе калибровка происходила при использовании пропорции 1:6−7 (3%). В 5% сосудов обнаружен шамот в шамоте, в одном изделии − песок в шамоте.

Добавка дресвы, изготовленной из предварительно обожженной породы, обнаружена в 19% сосудов (рис. 5, 1, 2, 4–6). Как и шамот, она присутствовала в составе одно- и многокомпонентных рецептов. Фракции не калибровали в 13% случаев, в 3% выявлена калибровка по верхней границе (≤2 мм), в 3% − по нижней (≥1 мм). Концентрация в исходном сырье следующая: 1:3 (1%); 1:5 (3%); 1:5−6 (3%); 1:6 (1%); 1:6−7 (1%); 1:7 (4%); 1:7−8 (3%); 1:8−9 (1%); 1:9 (2%). Калибровка по верхней границе производилась в концентрации 1:8−9 (2%), по нижней − 1:6−7 (3%). Различные орудия из магматических пород на памятниках Барсовой горы были распространены в эпоху раннего железа (Сериков, Чемякин, 1998). Возможно, сырье для изготовления этих орудий и дресвы импортировалось из районов, богатых естественными выходами камня на поверхность и/или использовались пока неизвестные источники магматических пород в самом урочище и близлежащей округе.

Искусственно введенный окатанный песок установлен в 15% образцов (рис. 5, 1–3). Он использовался в составе двухкомпонентных рецептов с шамотом (10%) и дресвой (5%). Фракции калибровались по верхней границе (≤2 мм). Концентрация следующая: 1:2 (2%); 1:2−3 (3%); 1:3 (3%); 1:3−4 (1%); 1:4 (2%); 1:4−5 (2%); 1:5 (2%).

Искусственная примесь органического раствора выявлена в 6% образцов в составе многокомпонентных рецептов (рис. 5, 4, 6–8). Она зафиксирована в виде аморфных разноразмерных пустот, покрытых изнутри черным глянцевым налетом.

Конструирование начина и полого тела. Днища сосудов в коллекции малочислены и сильно фрагментированы, поэтому надежно определить тип начина удалось у пяти сосудов, все они изготовлены по донно-емкостной программе (рис. 6, 1).

Определения способов конструирования полого тела определялись по венчикам и стенкам посуды. Полое тело наращивалось при помощи лент с наложением (рис. 6, 2–5). Характерным технологическим приемом является дополнительное оформление венчика с внутренней стороны жгутиком диаметром до 1 см (51%; рис. 6, 2–5).

Обработка поверхностей сосудов. Поверхности сосудов обрабатывалась при помощи механического заглаживания, которое было выполнено при помощи различных инструментов в разнообразных сочетаниях.

Внешняя сторона заглаживалась твердым гладким (72%) и/или гребенчатым (19%) орудием, пальцами (12%), мягким материалом (тканью, кожей(?); 9%), травой (2%). В 6% случаев верхний край венчика снаружи дополнительно заглаживался пальцами. Эти приемы зафиксированы индивидуально (92%) или в различных комбинациях на одном изделии (8%). На одном сосуде обработка поверхности также выполняет функцию технического орнамента, дополняя рельефный декор.

Внутренняя поверхность обрабатывалась гребенчатым орудием (38%), пальцами (28%), мягким материалом (тканью, кожей(?); 15%), твердым орудием (6%), травой (1%). Характерным приемом обработки внутренней поверхности является заглаживание гребенчатым орудием места перехода от плеча к тулову (40%). Венчик с внутренней стороны дополнительно мог заглаживаться пальцами (18%), мягким материалом (10%), гребенчатым орудием (1%). В 44% случаев приспособления для заглаживания использовались индивидуально, в 56% – в различных комбинациях.

Всего выявлено 39 вариантов комбинирования разных инструментов обработки внешней и внутренней поверхности. Самым распространенным является заглаживание внешней поверхности твердым гладким орудием, внутренней – переход от плеча к шее с внутренней стороны обработан гребенчатым орудием, заглаживание венчика с внутренней стороны пальцами (14%); внешняя заглажена твердым гладким орудием, внутренняя − гребенчатым (9%); обе поверхности заглажены гребенчатым орудием (7%); внешняя сторона заглажена твердым орудием, на внутренней переход от плеча к шее заглажен гребенчатым орудием, венчик заглажен мягким материалом (7%). Остальным группам соответствуют пять и менее изделий.

Придание изделиям прочности и влагонепроницаемости. Посуда обжигалась при температурах выше каления глины (от 550–650° до 900–1100°), что подтверждается отсутствием явления остаточной пластичности, характерного для низкотемпературного обжига, и следов спекания глины до стекловидного состояния, типичных для температур выше 900–1200°. Изломы одноцветные (черный – 17%, серый 11%; темно-серый – 7%, коричневый – 5%, светло-коричневый – 2%) двухцветные – 56%, трехцветные – 2%. Возможно, обжиг изделий проходил в двух режимах: в восстановительной и восстановительно-окислительной среде.

Обсуждение результатов. В гончарстве кулайской КИО в разных регионах, к настоящему моменту, можно выделить локальные особенности. Так, в Томско-Нарымском Приобье гончарами отбирались как ожелезненные, так и не ожелезненные глины, доля которых на отдельных памятниках достигала 86%. Зафиксированы случаи смешения двух разных глин. В этом регионе самым распространенным рецептом формовочной массы является Глина + Дресва + Органика (Степанова, Плетнева, Рыбаков, 2021. С. 57, 59).

Для территории Новосибирского Приобья характерно использование ожелезненных природных глин средней пластичности. По данным петрографического исследования, пластический материал глин в основном представлен калиевым полевым шпатом, плагиоклазом, биотитом и амфиболом, также встречаются пироксены и обломки пород, предположительно, граниты. Цемент в основном слюдистый с обломками плагиоклаза, калиевого полевого шпата, встречаются зерна мусковита, биотита и пироксена. Сырье гончарами добывалось внутри одного района. Доминирующим рецептом формовочной массы является Глина + Дресва. Шамот и органический раствор зафиксированы в составе одно- и многокомпонентных рецептов. Конструирование полого тела выполнено при помощи лоскутного налепа. Поверхности изделий обрабатывались преимущественно при помощи механического заглаживания различными инструментами (Селин, 2021. С. 93).

В Сургутском Приобье керамика кулайской КИО изготавливалась из ожелезненных природных глин. На городище Барсов городок III/6 зафиксировано шесть составов формовочных масс, где преобладают два несмешанных рецепта: Глина + Дресва (64%); Глина + Шамот (16%), и один смешанный: Глина + Дресва + Шамот (12%) (Селин и др., 2021. С. 80). На селище Барсова гора III/2 выявлены три рецепта: Глина + Дресва (64%); Глина + Дресва + Шамот (28%); Глина + + Дресва + Органика (6%) (Селин, Чемякин, 2022). Конструирование полого тела выполнялось при помощи ленточного налепа с наложением. Зафиксированы редкие случаи дополнительного оформления края венчика жгутиком (Барсов городок III/6 − 1 экз., Барсов городок I/32 − 3 экз., Барсова гора III/2 − 3 экз). Поверхности изделий обрабатывались при помощи механического заглаживания различными инструментами, причем комбинации используемых инструментов разнообразны. Так, на городище Барсов городок III/6 зафиксировано 16 разных комбинаций, а на селище Барсова гора III/2 − 29.

Особый интерес представляет сравнение полученных результатов с проведенными нами ранее исследованиями керамики кулайской КИО городищ Барсов городок III/6, Барсов городок I/32, селища Барсова гора III/2 (Селин, Чемякин, Мыльникова, 2021; Селин, Чемякин, 2021; 2022). На всех памятниках керамика проанализирована по единой методике, что позволяет провести их корректное сопоставление.

Сходства в отдельных технологических характеристиках керамики между этими памятниками позволяют предположить сходство гончарных традиций населения. У гончаров с этих памятников было схожее представление о том сырье, какое необходимо отбирать для изготовления посуды – ожелезненные глины. Чаще всего употреблялись глины низкой (до 5–6 включений на 1 см²) или средней степени запесоченности (до 15 включений на 1 см²). На кулайских памятниках Барсовой Горы нами зафиксированы отдельные изделия, изготовленные из высокозапесоченных глин (более 15 включений на 1 см²), однако доля таких сосудов составляет не более 5–10% от общего числа.

Полое тело также наращивалось преимущественно при помощи лент с боковым наложением. Однако зафиксированы и случаи использования лоскутного налепа. На уровне приспособительных навыков сходство прослеживается в использовании общего набора искусственных примесей – дресвы, шамота, песка, органических растворов. При этом следует отметить, что наличие в гончарной традиции использования разных примесей, выполняющих одну и ту же функцию (дресва, шамот, песок), и смешанных рецептов формовочных масс может свидетельствовать о неоднородности гончарной традиции.

При обработке поверхности керамики на всех памятниках выявлены следы дополнительного заглаживания венчика пальцами или мягким материалом и отделка гребенчатым орудием перехода от плеча к тулову с внутренней стороны. Этот технологический навык можно считать характерной особенностью гончарства населения сургутского варианта кулайской КИО.

Разница проявляется в приспособительных навыках, в первую очередь, в традициях составления формовочных масс, особенностях конструирования полого тела и используемых инструментах для механической обработки поверхности. Так, для памятников Барсов городок III/6, Барсов городок I/32, Барсова гора III/2 доминирующим рецептом формовочной массы является Глина + Дресва. Шамот выступает как самостоятельная примесь, но доля этого рецепта составляет не более 16% от общего числа. На городище Барсов городок I/4 ситуация прямо противоположная, рецепт Глина + Шамот составляет 67%, а Глина + Дресва − только 6%. Высока и доля рецептов с добавкой искусственного песка, в сумме они составляют 15%, в то время как на других памятниках эти рецепты или отсутствуют вовсе, или занимают до 4%. Специфичный прием оформления верхнего края венчика при помощи жгута не характерен для керамики с других памятников. Он обнаружен на 51% изделий городища Барсов городок I/4, в то время как на других памятниках он зафиксирован на единичных сосудах. Отмеченное разнообразие комбинаций (39 ед.) приспособлений для механической обработки поверхности также выделяет этот памятник на фоне остальных, так как на них вариантов комбинаций обнаружено меньше (Барсов городок III/6 − 16 комбинаций, Барсова гора III/2 − 29).

Заключение. Технико-технологический анализ керамики сургутского варианта кулайской КИО городища Барсов городок I/4 позволяет определить следующее содержание ступеней гончарного производства:

1. По представлениям гончаров отбирался один вид исходного пластичного сырья – ожелезненные глины, различающиеся по количеству естественного песка и наличию других примесей. Выделено восемь подвидов глин, различающихся по степени запесоченности, типу и характеру естественных примесей.

2. Определено семь рецептов формовочной массы. Доминирующим составом является Глина + Шамот (67%);

3. Высока доля использования песка как искусственной примеси − 15% изделий;

4. Конструирование начина проводилось по донно-емкостной программе, полого тела – при помощи лент с наложением;

5. Венчик с внутренней стороны дополнительно конструировался при помощи жгутика диаметром до 1 см;

6. Способы обработки внешней и внутренней поверхностей разнообразны и включают 39 различных комбинаций;

7. Посуда могла обжигаться в двух режимах: в восстановительной и восстановительно-окислительной среде.

По сравнению с посудой других памятников кулайской КИО Барсовой Горы, керамика городища Барсов городок I/4 выделяется доминированием однокомпонентного рецепта Глина + + Шамот, что не характерно и для сургутского варианта, и, по имеющимся к настоящему моменту данным, для кулайской КИО в целом. Кроме того, специфичный прием оформления верхнего края венчика при помощи жгута обнаружен на 51% сосудов, что также отличает посуду этого памятника. Подобный прием, видимо, характерен для более позднего этапа кулайской КИО. Для кулайской керамики Сургутского Приобья в целом характерна вариабельность применяемых приспособлений для обработки поверхностей и способов их комбинирования. При этом на городище Барсов городок I/4 к настоящему моменту выявлено наибольшее число таких комбинаций − 39. Подобная вариативность типична для начальных этапов смешения гончарных традиций, что приводило к появлению компромиссных вариантов, часто в пределах жизни одного поколения (Цетлин, 2012. C. 242; 2017. C. 192).

Таким образом, сходство представлений гончаров об ожелезненных глинах как исходном пластичном сырье и навыках конструирования начина и полого тела на разных памятниках Барсовой Горы позволяет предположить сходство гончарных традиций населения разных памятников. При этом имеется значительная разница в рецептах формовочных масс, отдельных узких навыках конструирования полого тела, вариантах механической обработки поверхности. Исходя из этого, можно предположить, что население городища Барсов городок I/4, имея общие корни с кулайской КИО на Барсовой Горе, смешивалось с носителями других гончарных традиций. Это проявляется в изменении приспособительных гончарных навыков мастеров городища Барсов городок I/4, заимствования традиции составления формовочной массы с шамотом и оформления верхнего края венчика дополнительным жгутом. Подобная ситуация может объясняться поздним временем существования городища Барсов городок I/4, когда гончарные традиции носителей сургутского варианта кулайской КИО начинают изменяться под действием внешних контактов.

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда по проекту № 21-78-00039.