Известия РАН. Серия географическая, 2020, T. 84, № 4, стр. 517-529

ВВЕДЕНИЕ: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ, МЕТОДИКА, ЛИТЕРАТУРА

В статье ставится цель выявить основные тренды в динамике и географии внешнеэкономических связей постсоветской России и дать прогноз их возможного изменения.

В методическом аспекте данный вопрос целесообразно рассматривать по основным формам международных экономических отношений. Это, соответственно, внешняя торговля товарами и услугами, международное движение капитала, международная трудовая миграция. Статья строится на анализе именно этих форм, тем более что Россия активно участвует во всех из них. Так, в 2018 г. экспорт товаров и услуг по отношению к ее ВВП по паритету покупательной способности составлял 12.6% (у США – 12.0%, у Китая – 10.5%), накопленные в России и за рубежом прямые инвестиции по отношению к ВВП по обменному курсу равнялись соответственно 24.6 и 20.8% (у США – 36.4 и 31.6%, у Китая – 12.0 и 14.2%), доля иммигрантов в численности населения России в 2015 г. составила 8.1% (у США – 14.5%, у Китая – 0.1%) [7]. Результаты этого анализа и их обсуждение содержатся также в разделах статьи, посвященных указанным формам.

Для анализа изменений в географии внешнеэкономических связей современной России желательно рассматривать период начиная с конца 1980-х годов, когда в географической структуре внешнеэкономической деятельности начали происходить радикальные изменения. Однако советская и российская статистика дают такие данные лишь по внешней торговле товарами, да и то во многом оценочные. По остальным формам международных экономических отношений российская статистика начала намного позже сбор данных, причем не всегда достаточно детальных.

Анализируемая в статье проблема слабо затрагивается в зарубежных исследованиях, которые сосредоточены в основном на экономических связях России с отдельными регионами мира или на географии ее экспорта энергетических ресурсов. В современных отечественных исследованиях в форме монографий также заметна ориентация на географию экономических связей России с отдельными регионами зарубежного мира, прежде всего со странами-членами Евразийского экономического союза (например, [19]), хотя в отдельных монографиях есть разделы по географии российских экономических связей с более широким набором регионов [8, 9]. Из немонографических работ следует выделить в первую очередь такие, как [5, 6].

СДВИГИ В ГЕОГРАФИИ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ ТОВАРАМИ

За последние тридцать лет внешняя торговля России пережила радикальные трансформации, в том числе географической направленности. Об этом свидетельствует табл. 1, составленная на основе как советской, так и российской статистики.

Заметим, что и та, и другая статистика недостаточно четко подсчитывают географическую разбивку экспорта и импорта товаров, выделяя лишь страны, являющиеся крупными и/или традиционными внешнеторговыми партнерами нашей страны. В результате автору приходилось прибегать к оценкам. В частности, в российской таможенной статистике за 2018 г. более 7% экспорта и 6% импорта не отнесены к отдельным странам или группам стран. Исходя из того, что почти все развитые страны включены в указанную статистику, автор отнес этот нераспределенный остаток ко всей группе стран с формирующимся рынком (развивающихся стран). Подобный подход (авторская оценка) был распространен и на предшествующие годы.

Кроме того, для расчета данных за 1990 г. объемы поставок и закупок РСФСР в рамках межреспубликанского обмена были включены в объемы внешней торговли РСФСР, так как в дальнейшем торговые связи между бывшими советскими республиками стали учитываться как внешняя торговля. Для сопоставимости внешнеторговых и межреспубликанских потоков товаров стоимость последних была по всем товарным группам пересчитана в доллары по мировым ценам (о методике пересчета – см. [22]). В последующем эти внешнеторговые потоки учитывались прежде всего в рамках СНГ.

Из данных табл. 1 можно сделать следующие выводы об изменениях в географии внешней торговли России:

– если в советские времена она была ориентирована на остальные союзные республики, то в 1990-е годы радикально переориентировалась на развитые страны. Это произошло не столько за счет наращивания торговли с развитыми странами (импорт из этих стран даже сократился), сколько за счет сокращения торговли с бывшими республиками СССР. Их кризисная экономика оказалась не в состоянии ввозить в прежних объемах товары из России. К тому же сильно ослабевшая обрабатывающая промышленность России стала терять свою конкурентоспособность на все более открытых рынках этих стран. Внешнеполитическая ориентация российского руководства на усиление связей с Западом также не способствовала сохранению прежних объемом внешней торговли России со странами СНГ;

– в нынешнем веке, особенно в последнее десятилетие, в географии внешней торговли России наметился новый поворот: стала расти доля стран дальнего зарубежья с формирующимся рынком, прежде всего азиатских. В основном это происходило за счет Китая, превратившегося в главного внешнеторгового партнера России. Усиление азиатского направления в российской внешней торговле связано с растущим весом Азии в мировой экономике, западными санкциями, а также отходом руководства страны с прошлого десятилетия от прозападной ориентации России;

– однако в рамках этого нового поворота в сторону стран с формирующимся рынком доля стран СНГ в последние два десятилетия не росла: если в 2000 г. она составляла 18.5% российского внешнеторгового оборота, то в 2008 г. – 14.5%, а в 2018 г. – 11.7%. Сохранению прежнего веса этих стран во внешней торговле России препятствовали такие факторы, как наличие во многих из них собственной добычи углеводородов (а эти товары составляют основу российского экспорта – см. ниже), растущая конкуренция со стороны товаров из государств дальнего зарубежья, а также политические трения (прежде всего с Украиной, торговля с которой за последнее десятилетие сократилась в 2.5 раза). В то же время создание в 2010 г. Таможенного Союза, ЕврАзЭС и в 2015 г. ЕАЭС помогло (после снижения веса его участников во внешней торговле России за 2000–2008 гг. с 10.4 до 7.7%) увеличить эту долю в 2018 г. до 8.1%.

Важным фактором произошедших изменений в российской географии внешней торговли стали изменения в товарной структуре внешнеторгового оборота России.

Таблица 2 демонстрирует, что в этой структуре за рассматриваемый тридцатилетний период произошли следующие изменения:

– в экспорте заметно выросла доля продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья , минеральных продуктов. Но если в советское время основная часть этих товаров направлялась в другие советские республики (28–29% продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья, 50% минеральных продуктов), то теперь спрос на указанные товары во многих постсоветских странах снизился из-за их деидустриализации. Насыщенность российского рынка указанными товарами и их неплохая конкурентоспособность толкают российских производителей на внешние рынки. Однако в нашем веке медленно растущие рынки развитых стран с их высокой конкуренцией предъявляют слабо растущий или стагнирующий спрос на эти простые товары, в то время как быстро растущие рынки индустриализирующейся Азии, особенно Китая, требуют все больше продовольствия, топлива, сырья. В этой ситуации российская экономика с ее сырьевой ориентацией все больше нацелена в экспортных поставках на страны с формирующимся рынком, которые теперь в ее экспорте занимают место, которое в советские годы принадлежало другим союзным республикам, а в 1990-е годы – развитым странам. Находящееся в упадке российское машиностроение (кроме оборонно-промышленного комплекса, атомной энергетики и некоторых других отраслей) вообще не предпринимало заметных попыток наращивания экспорта, так как недостаточно конкурентоспособно даже на внутреннем рынке;

– в импорте после преобладания в советское время союзных республик их доля радикально упала (c 55 до 11%) опять же вследствие сравнительно невысокой конкурентоспособности их товаров, особенно готовых изделий. Но другие развивающиеся страны лишь частично заняли их место из-за все еще невысокой способности поставлять в Россию главные для нее импортные товары – машины, оборудование и транспортные средства (на них приходится половина российского импорта). Эти товары ввозятся преимущественно из развитых стран, а развивающиеся успешно с ними конкурируют в основном по простым готовым изделиям, продовольственным товарам и сельскохозяйственному сырью, текстилю, текстильным изделиям и обуви. В результате доля стран с формирующимся рынком остается в российском импорте ниже, чем в советское время, опять же за исключением Китая, который обеспечивает уже почти половину российского импорта из этой группы стран.

Для прогнозирования географии российской внешней торговли можно опереться на прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2024 г., опубликованный Минэкономразвития России в октябре 2019 г. В его базовом варианте прогнозируется увеличение российского экспорта товаров в 1.2 раза в основном за счет увеличения ненефтегазового экспорта (прогнозируется, что в 2024 г. он составит более половины российского экспорта), а объем нефтегазового экспорт будет постепенно сокращаться из-за снижения мировых цен на минеральное топливо [11, с. 634–635]. Дополнительные детали содержатся в приложениях к прогнозу [12]. Изучение этих двух документов позволяет прийти к следующим предположениям по будущей географии российской внешней торговли товарами в среднесрочном периоде (хотя эпидемия коронавируса может внести коррективы в показатели указанных документов, но маловероятно, что она изменит их географическую направленность):

– в экспорте доля стран с формирующимся рынком вряд ли возрастет в ближайшие годы. Этому будет препятствовать все меньшая сырьевая направленность российского экспорта. Развивающимся странам, особенно азиатским, нужны не российские готовые изделия, а российское топливо, сырье и полуфабрикаты, на базе которых они активно развивают собственную промышленность. Противодействовать снижению роли развивающихся стран смогут быстро растущие в них поставки российских продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья, а также дальнейшая переориентация российского экспорта топлива на азиатские рынки. Что касается стран СНГ, то эволюция товарной структуры российского экспорта не приведет к повышению их доли в этом экспорте (МЭР прогнозирует ее сохранение к 2024 г. на уровне 2018 г., т.е. около 12%);

– в российском импорте также не будет происходить заметного увеличения доли стран с формирующимся рынком (кроме, возможно, Китая). Этому препятствует необходимость наращивания импорта прежде всего машинотехнической продукции. Можно предположить, что прогнозируемый рост импорта почти на 100 млрд долл. к 2024 г. будет обеспечен преимущественно приростом импорта машин, оборудования, транспортных средств, что реалистично в условиях будущего наращивания нормы валового накопления основного капитала (ее наращивание с 21 до 25% от ВВП является одной из основ российской экономической стратегии на среднесрочную перспективу). Маловероятно, что развивающиеся страны внесут основную лепту в наращивание этого импорта. Исключением будет, вероятно, Китай, импорт из которого в 2017–2018 гг. на 57–58% состоял из машинотехнических товаров и обеспечивал более четверти всего российского импорта этой продукции. Остальные крупные внешнеторговые партнеры России из числа развивающихся стран (Индия, Турция, Бразилия) имеют намного меньший вес машинотехнических товаров в их поставках в Россию, и к тому же весь объем российского импорта из этих стран несопоставим с объемом импорта из Китая. Указанная причина не будет способствовать и российскому импорту из стран СНГ.

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ УСЛУГАМИ

Росстат публикует данные о географической разбивке внешней торговли услугами лишь с 2004 г., при этом выделяя только крупные и традиционные страны-партнеры и их группы, что приводит к большим величинам нераспределенного остатка. К тому же эти данные публикуются позже, чем данные по торговле товарами, что позволяет на момент написания статьи довести обобщающую статистику лишь до 2017 г.

Таблица 3 демонстрирует преобладание развитых стран в российском экспорте и импорте услуг на всем протяжении рассматриваемого периода. Доля развивающихся стран остается намного ниже и не растет, кроме доли Китая и Турции (хотя доля последней снизилась в последние годы из-за ухудшения российско-турецких отношений в 2015–2016 гг.). Однако надо иметь в виду, что подавляющая часть нераспределенного остатка в табл. 3 относится не к развитым странам (большинство из них фигурирует в публикациях Росстата), а к развивающимся, что, по оценке автора, может довести долю последних в российской внешней торговле услугами примерно до 30–40%. Тем не менее, даже с учетом этой поправки развитые страны доминируют в российской внешней торговле услугами.

Ориентация российской внешней торговли услугами на развитые страны объясняется прежде всего высоким уровнем развития сферы услуг в этих странах. Из более конкретных причин можно указать на то, что развитые страны преобладают в российской внешней торговле товарами (а торговля услугами во многом связана с обслуживанием торговли товарами) и что на развитые страны приходится основная часть платежей России за пользование иностранной интеллектуальной собственностью и особенно за импорт технологий – 89% в 2016 г. [18].

Исходя из сложившихся тенденций, нет оснований предполагать заметных изменений в географии внешней торговли услугами в будущем. Если российская внешняя торговля товарами будет по-прежнему ориентироваться на развитые страны, то вслед за торговлей товарами также себя будет вести и торговля услугами. Конечно, доля развивающихся стран в мировой и российской торговле товарами и услугами будет в долгосрочной перспективе расти по мере повышения уровня экономического развития этих стран, однако этот процесс будет происходить медленно, о чем свидетельствует доля Китая в российской торговле услугами (см. табл. 3), которая хотя и растет, но все еще незначительна.

УЧАСТИЕ РОССИИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ДВИЖЕНИИ КАПИТАЛА

Советская статистика о географии входящих и выходящих потоков капитала почти отсутствует, а российская статистика начала публиковать подобные сведения лишь в нашем столетии, прежде всего в последние годы.

Начнем с прямых инвестиций, доля которых в зарубежных активах России осенью 2019 г. (без учета резервных активов) составляла чуть более половины и примерно столько же в обязательствах (т.е. в иностранных инвестициях, накопленных в России).

Таблице 4 свидетельствует, что:

– в накопленных прямых инвестициях России за рубежом преобладают те, что были вывезены в офшоры и офшоропроводящие страны (ориентированные во многом на операции с собственными офшорами). Ориентация прямых зарубежных инвестиций России на эти страны и территории началась еще в конце прошлого столетия и продолжается вплоть до настоящего времени. Некоторое снижение доли офшоров в середине нынешнего десятилетия произошло за счет Кипра, который в то время был в финансовом кризисе, в результате чего часть российских инвесторов, предположительно, вывела свои средства оттуда в Нидерланды с последующим их переводом в офшорные Нидерландские Антилы, что в российской статистике не было отражено. Однако в последние годы Кипру удалось не только восстановить свое значение для российских инвесторов, но и заметно увеличить свою долю в их зарубежных прямых инвестициях;

– накопленные в России прямые иностранные инвестиции также примерно на ¾ состоят из инвестиций, пришедших из офшоров и офшоропроводящих стран. И опять же они поступают преимущественно из Кипра, хотя велико значение и других сравнительно респектабельных европейских офшоров – Люксембурга, Ирландии и сохраняется большое значение карибских офшоров.

Доминирование офшоров и офшоропроводящих стран в российском вывозе и ввозе прямых инвестиций позволяет говорить о кругообороте российского капитала между этими странами и Россией. Подобное явление характерно не только для России: 70–80% вывоза и ввоза прямых инвестиций в Индии и Китае приходятся на офшоры и офшоропроводящие страны. Подобные показатели заметно выше, чем у развитых стран: в середине этого десятилетия у США они составляли около 60%, у Японии – около 25% [21, pp. 73, 78]. Автор придерживается точки зрения, что в развивающихся странах повышенная (по сравнению с ведущими развитыми странами) офшоризация вывоза и ввоза прямых инвестиций связана не только с уходом от отечественных налогов (главный мотив для вывоза прямых инвестиций из развитых стран), но и с недостаточной защитой предпринимательства в своих государствах. Для защиты капитала предприниматели этих стран прибегают к юрисдикции офшоров и офшоропроводящих стран, возвращая затем свой капитал на родину как якобы иностранный [4, с. 25].

Схожая офщоризация наблюдается и в экспорте портфельных инвестиций из России (см. табл. 5; по географии импорта портфельных инвестиций Банк России данных пока не приводит). Публикуемые Банком России данные позволяют проследить изменения в географии экспорта портфельных инвестиций с начала прошлого десятилетия. Из этих данных виден скачок в офшоризации российских портфельных инвестиций, произошедший в позапрошлом десятилетии, когда высокие темпы экономического роста и, соответственно, прибыли, позволили российским инвесторам резко увеличить их офшорные активы в форме ценных бумаг. Одновременно таблица демонстрирует доминирование в указанных инвестициях двух европейских офшоров – Люксембурга и Ирландии, а также двух офшоропроводящих стран – Великобритании и Нидерландов. Что касается Кипра, то после указанного кризиса его роль уменьшается вследствие частичной потери репутации его банками (они во многом выполняют роль депозитариев).

По мнению автора, в среднесрочной перспективе заметные изменения в географии вывоза и ввоза капитала в Россию маловероятны. Это мнение базируется на низкой вероятности изменения основ экономической политики в ближайшие годы, если судить по основополагающим документам российского правительства, которые не предполагают заметного снижения налоговой нагрузки на бизнес и радикального усиления его защиты (при нынешнем политическом режиме с его сильным весом коррумпированной бюрократии, особенно силовиков, это маловероятно). Подобное мнение базируется и на том факте, что развернувшаяся в России в последние годы официальная кампания по деофшоризации ощутимых плодов не принесла, если судить по данным табл. 4 и 5.

УЧАСТИЕ РОССИИ В МЕЖДУНАРОДНОЙ ТРУДОВОЙ МИГРАЦИИ

Российская статистика, как и мировая, не выделяет из международной миграции трудовую. Хотя переезд в другую страну может быть вызван отнюдь не поисками работы, однако подавляющее большинство мигрантов, выезжающих из России и въезжающих на ее территорию , являются людьми трудоспособного возраста (81% в 2016 г.) [7] и поэтому могут быть отнесены к трудовым мигрантам.

Также следует обратить внимание, что с 2011 г. в статистический учет миграции включены лица, зарегистрированные по месту пребывания на срок 9 месяцев и более, что значительно увеличивает численность как выезда, так и въезда мигрантов в Россию.

Как видно из табл. 6, в России миграционный поток ориентирован на страны СНГ. В выезде (выбытии) из России их вес даже повышается (отчасти из-за более точного подсчета с 2011 г.), что отражает в основном выбытие ранее приехавших и отработавших по контракту мигрантов из СНГ. Во въезде (прибытии) в Россию жители этих стран продолжают безусловно доминировать.

Въезжающие в Россию мигранты из стран СНГ прибывают прежде всего из Центральной Азии (42% всех прибывших в 2017 г.), восточноевропейских стран СНГ и преимущественно из Украины (34%), а также из стран Южного Кавказа (13%). По выезжающим мигрантам разбивка примерно такая же.

Из остальных стран наиболее заметна роль государств, перечисленных в табл. 6. При этом уменьшилось значение Германии, США и Израиля в выезде, что связано с переездом в эти страны основной части немецкой и еврейской диаспоры из России. В последние годы растет приток мигрантов из Китая, Индии, Вьетнама и КНДР, приезжающих в основном на работу по контрактам, по истечении которых большинство из них возвращается на родину, о чем свидетельствуют количественные данные об их выбытии.

Число прибывших в Россию систематически превышает число выбывших из нее. Но если в 1990-е годы в числе прибывших в Россию из зарубежных стран СНГ доминировали этнические русские, бежавшие на историческую родину от еще больших, чем в России, экономических и политических потрясений, то в последние годы их сменили люди коренных национальностей из этих стран.

Ежегодные огромные перемещения людей между большинством бывших союзных республик и Россией являются, вероятно, наиболее тесной формой экономических связей между этими странами и нашей страной. Для России с экономической точки зрения это означает прежде всего расшивку одного из ее главных “узких” мест – нехватки рабочей силы, особенно в годы экономического подъема. По оценке автора, в годы экономического подъема мигранты обеспечивали от 10 до 15% экономически активного населения.

Прогноз Росстата в отношении международной миграции до 2035 г. предлагает три варианта – низкий, средний и высокий. Если в 2017 г. прирост населения за счет миграции составил 212 тыс. чел., то к 2035 г. по низкому варианту прогноза он снизится до 101 тыс. чел., по среднему – вырастет до 282 тыс. чел., по высокому – увеличится до 463 тыс. чел. [16]. В отсутствие опубликованных методологических пояснений Росстата по прогнозу международной миграции можно предположить, что прогноз исходит из предположения, что выезд из России не будет заметно расти и поэтому сальдо международной миграции будет определяться в основном въездом мигрантов. Продолжая эту логику, придем к выводу, что въезд мигрантов в Россию, как показали последние два десятилетия, определяется прежде всего темпами экономического роста самой России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Во внешней торговле России товарами после ее радикального сокращения со странами ближнего зарубежья в 1990-е годы резко выросла доля развитых стран. И хотя в последние два десятилетия растет доля развивающихся стран Азии, прежде всего Китая, однако в перспективе страны с формирующимся рынком вряд ли займут главное место в российской внешней торговле товарами. Этому будет препятствовать снижающаяся сырьевая направленность российского экспорта и сильная ориентация российского импорта на машинотехнические товары.

Преобладание развитых стран еще заметнее в российской внешней торговле услугами, особенно в их импорте. Это объясняется как связью этой торговли с внешней торговлей товарами, так и с ориентацией основных статей российского импорта услуг (транспортных, платежей за иностранную интеллектуальную собственность и торговлю технологиями) на развитые страны. В перспективе доминирующая роль этих стран будет сохраняться.

География участия России в международном движении капитала остается неизменной – в прямых и портфельных инвестициях преобладают офшоры и офшоропроводящие страны. Кругооборот российского капитала между этими странами и Россией объясняется, как и у других развивающихся стран, не только мотивом уменьшения налогообложения, но и мотивом защиты своего капитала через его офшоризацию. Можно прогнозировать сохранение подобной географии и в среднесрочной перспективе.

География участия России в международной трудовой миграции ориентирована на страны СНГ, значение которых в последние 20 лет остается доминирующим. Ежегодное перемещение миллионов людей между Россией и остальными странами СНГ является, вероятно, наиболее тесной формой связи между нашей и этими странами. Хотя иммиграция в Россию неизменно превышает эмиграцию, но ее размеры определялись и будут определяться спросом на рабочую силу в самой России, что, в конечном счете, зависит от темпов экономического роста нашей страны.