1. На главную
  2. Электронные версии
  3. Журнал неорганической химии
  4. T. 66, № 4, 2021

Журнал неорганической химии, 2021, T. 66, № 4, стр. 519-530

Новые теллуриды таллия-диспрозия и фазовые равновесия в системе Tl2Te–Tl5Te3–Tl4DyTe3

С. З. Имамалиева a, *, Д. М. Бабанлы b, c, В. А. Гасымов a, М. Б. Бабанлы a

a Институт катализа и неорганической химии НАН Азербайджана
Az-1143 Баку, пр-т Г. Джавида, 113, Азербайджан

b Азербайджанский государственный университет нефти и промышленности
Az-1010 Баку, пр-т Азадлыг, 16/21, Азербайджан

c Французско-азербайджанский университет
Баку, ул. Низами 183, Азербайджан

* E-mail: samira9597a@gmail.com

Поступила в редакцию 05.10.2020
После доработки 23.10.2020
Принята к публикации 26.10.2020

Полный текст (PDF)

Аннотация

На основании анализа структурных особенностей Tl5Te3 спрогнозировано существование и проведен синтез тройных соединений Tl9DyTe6 и Tl4DyTe3. Показано, что оба соединения являются тройными структурными аналогами Tl5Te3 (пр. гр. I4/mcm) и имеют следующие параметры тетрагональных решеток: a = 8.8781(7), c = 12.9762(14) Å, Z = 2 (Tl9DyTe6) и a = 8.8588(9), c = 13.0524(16) Å, Z = 4 (Tl4DyTe3). Для определения полей первичной кристаллизации и гомогенности этих соединений изучены фазовые равновесия системы Tl–Dy–Te в области составов Tl2Te–Tl5Te3–Tl4DyTe3. Построены фазовые диаграммы боковых составляющих Tl5Te3–Tl4DyTe3 и Tl2Te–Tl4DyTe3, некоторые внутренние политермические разрезы и изотермическое сечение при 300 K фазовой диаграммы, а также проекции поверхностей ликвидуса и солидуса. Установлено, что область гомогенности твердых растворов со структурой Tl5Te3 включает стехиометрические составы соединений Tl9DyTe6 и Tl4DyTe3 и занимает бóльшую часть (более 90%) площади концентрационного треугольника Tl2Te–Tl5Te3–Tl4DyTe3.

Ключевые слова: теллуриды таллия-диспрозия, фазовые равновесия, поверхность ликвидуса, твердые растворы, кристаллическая решетка

ВВЕДЕНИЕ

Халькогениды редкоземельных элементов (РЗЭ), обладающие высокой термостойкостью, устойчивостью к резким изменениям условий окружающей среды, уникальными магнитными, оптическими и термоэлектрическими свойствами, являются важнейшими функциональными материалами современных высоких технологий [1–9].

Поиск и разработка физико-химических основ направленного синтеза новых многокомпонентных халькогенидных фаз и материалов базируются на данных по фазовым равновесиям. Одним из рациональных путей разработки подобных материалов является поиск сложных структурных аналогов уже известных соединений, обладающих такими же свойствами, и оптимизация их характеристик направленным легированием [10–13].

К подобным матричным соединениям относится Tl5Te3 [14], который в силу особенностей кристаллической структуры имеет ряд катион- и анионзамещенных структурных аналогов: Tl4AХ3, Tl9BХ6 и Tl5X2Г (A = Sn, Pb; B = Sb, Bi; Х = Se, Te; Г = Cl, Br, I) [15–24]. Указанные соединения являются термоэлектриками с аномально низкой теплопроводностью [25–32], а некоторые из них изучаются как потенциальные материалы для применения в инфракрасной оптоэлектронике, светодиодах и фотодетекторах, работающих в среднем и дальнем ИК-спектральных диапазонах [33–36]. Кроме того, недавние исследования показали, что они проявляют свойства топологического изолятора [37–39].

Основными структурными элементами кристаллической решетки соединения Tl5Te3 [13] (рис. 1) являются октаэдры теллура, в которых атомы теллура имеют две различные позиции: атомы Te(1) расположены в двух противоположных вершинах октаэдров вдоль оси с, а атомы Те(2) занимают остальные позиции. Атомы таллия по своим позициям в кристаллической решетке также подразделяются на два типа: часть катионов – Tl(1) – располагается в эквивалентных позициях с кратностью 16, а другая часть – Tl(2) – в позициях с кратностью 4. Учитывая условие электронейтральности, можно предположить, что в позициях с кратностью 16 находятся катионы Tl+, а с кратностью 4 – они чередуются с Tl3+.

Рис. 1.

Основной структурный элемент кристаллической решетки Tl5Te3 [13].

Замещение половины атомов Tl, расположенных в позициях с кратностью 4, катионами B3+ приводит к образованию соединений типа Tl9BTe6, а их полное замещение катионами A2+ – соединений типа Tl4АTe3. Соединения типа Tl5X2Г образуются при замещении атомов Те(1) ионами галогена. При этом электронейтральность системы обеспечивается уменьшением степени окисления ионов Tl3+ → Tl+ [12].

Используя вышеуказанные структурные особенности Tl5Te3, нами были синтезированы новые лантаноидсодержащие аналоги типа Tl9LnХ6 [40, 41]. Изучение фазовых диаграмм некоторых систем типа Tl–Ln–Te в области Tl2Te–Tl5Te3–Tl9LnTe6 (Ln = Gd, Tb, Tm) показало, что соединения типа Tl9LnTe6 являются фазами переменного состава с широкой областью гомогенности [42–44]. По данным [45–48], соединения указанного типа проявляют одновременно высокую термоэлектрическую добротность и магнитное упорядочение.

Известно, что лантаноиды проявляют степени окисления +2 и +3. В соединениях типа Tl9LnTe6 они имеют степень окисления +3. Учитывая существование соединений типа Tl4AIVХ3, мы предположили возможность образования также соединений состава Tl4LnTe3, в которых РЗЭ будет проявлять степень окисления +2.

В настоящей работе мы сообщаем о синтезе соединений Tl9DyTe6 и Tl4DyTe3 – новых структурных аналогов Tl5Te3 и приводим результаты исследования фазовых равновесий в системе Tl–Dy–Te в области составов Tl2Te–Tl5Te3–Tl4DyTe3 (А).

Соединения Tl2Te и Tl5Te3 плавятся конгруэнтно при 695 и 723 K и образуют между собой эвтектику (693 K, ~34 ат. % Те) [49]. Tl5Te3 кристаллизуется в тетрагональной сингонии (пр. гр. I4/mcm; a = 8.930, c = 12.598 Å; Z = 4) [14], а моноклинная решетка Tl2Te (пр. гр. С2/С) имеет параметры: a = 15.662, b = 8.987, с = 31.196 Å, β = = 100.76°, Z = 44 [50].

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Для проведения исследований использовали высокочистые элементы, приобретенные у фирмы Alfa Aesar.

Для предотвращения окисления на воздухе таллий хранится в воде, поэтому его высушивали непосредственно перед использованием. Принимая во внимание токсичность таллия и его соединений, во время работы с ним были использованы защитные перчатки.

Конгруэнтно плавящиеся соединения Tl5Te3 и Tl2Te синтезировали сплавлением стехиометрических количеств указанных элементарных компонентов в эвакуированных (~10–2 Па) кварцевых ампулах при 750 K с последующим медленным охлаждением.

Учитывая предыдущий опыт по синтезу соединений Tl9LnTe6, а именно инконгруэнтный характер их плавления [41–43] и тугоплавкость РЗЭ, соединения Tl9DyTe6 и Tl4DyTe3 были синтезированы керамическим методом по специально разработанной методике. При синтезе были использованы не элементарные компоненты, а стехиометрические количества теллурида таллия Tl2Te, лантаноида и теллура, поскольку лантаноиды с таллием образуют термодинамически стабильные соединения, препятствующие дальнейшей реакции синтеза тройных соединений. После сплавления при 1000 K для приведения сплавов в состояние, максимально близкое к равновесному, литые негомогенизированные образцы были перетерты в порошок, тщательно перемешаны, запрессованы в цилиндрическую таблетку и отожжены при 700 K в течение 1000 ч.

Однофазность синтезированных соединений контролировали методами ДТА и РФА. Температуры плавления и кристаллографические данные соединений Tl5Te3 и Tl2Te совпадали с литературными данными [14, 50]. Дифракционные картины полученных сплавов составов Tl9DyTe6 и Tl4DyTe3 были аналогичны таковым для Tl5Те3. Индицированием дифрактограмм получены следующие параметры тетрагональных решеток:

Tl9DyTe6: a = 8.8781(7), c = 12.9762(10) Å, Z = 2 (пр. гр. I4/mcm),

R-Bragg = 1.842;

Tl4DyTe3: a = 8.8588(6), c = 13,0524(9) Å, Z = 4 (пр. гр. I4/mcm),

R-Bragg = 1.793.

На термограмме нагревания Tl9DyTe6 в интервале температур от комнатной до 1400 K обнаружены эндотермические эффекы при 743 и 1190 K. Первый соответствует разложению по перитектической реакции, а второй – полному переходу в жидкое состояние. На термограмме же соединения Tl4DyTe3 присутствовал лишь один эндоэффект при 766 K. Учитывая, что оба указанных образца были получены в гомогенном виде только после длительного термического отжига, этот эффект нельзя отнести к конгруэнтному плавлению. По-видимому, соединение Tl4DyTe3 также плавится с разложением по перитектической реакции, и его полный переход в жидкое состояние происходит при температуре выше 1400 K.

Сплавы системы А готовили также сплавлением из предварительно синтезированных исходных соединений при 900 K в вакуумированных кварцевых ампулах. Принимая во внимание, что даже длительный (1000 ч) гомогенизирующий отжиг литых негомогенизированных сплавов подобных систем [42–44] не приводит к получению равновесных образцов, образцы, полученные сплавлением, были перетерты в порошок в агатовой ступке, тщательно перемешаны, запрессованы в таблетки и отожжены при температуре 680 K в течение 1000 ч. Все эти операции были проведены в боксе, заполненном аргоном.

С целью предотвращения взаимодействия диспрозия с кварцевой ампулой синтез Tl9DyTe6, Tl4DyTe3 и сплавов исследуемой системы проводили в графитизированных ампулах.

Исследования проводили методами дифференциального термического (ДТА) и рентгенфазового (РФА) анализа.

Кривые нагревания снимали на дифференциальном сканирующем калориметре DSC Netzsch 404 F1 Pegasus system и на собранной на основе электронного регистратора данных TC-08 Thermocouple Data Logge установке многоканального ДТА в интервале температур от комнатной до ~1400 K. Порошковые дифрактограммы исходных соединений и промежуточных сплавов снимали на дифрактометре Bruker D8 с CuKα-излучением в интервале углов 2θ = 10°–70°. Индицирование дифрактограмм и уточнение параметров решетки проводили с помощью программного обеспечения Topas 4.2 методом Le Bail.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Совместная обработка экспериментальных данных позволила получить комплекс взаимосогласованных данных по фазовым равновесиям в системе А (табл. 1, рис. 2–9).

Таблица 1.

Данные ДТА и РФА некоторых образцов системы Tl–Dy–Te в области составов Tl2Te–Tl5Te3–Tl4DyTe3

Состав Термические эффекты нагревания, K Типы и параметры кристаллической решетки, Å
Система Tl5Te3–Tl4DyTe3
Tl5Te3 723 Тетрагональная, I4/mcm, a = 8.930 (3), c = 12.598 (6)
Tl4DyTe3, мол. %
10 728 –
20 725–732 a = 8.9131(8), c = 12.7556(13)
30 727–737 –
40 735–742, 1135 a = 8.8881(9), c = 12.9002(12)
50 743, 1180 a = 8.8781(8), c = 12.9762(14)
60 745–750, 1195 a = 8.8722(7), c = 12.9993(13)
70 748–757, 1190 –
80 752–760, 1185 a = 8.8624(8), c = 13.0291(14)
90   –
100 767 a = 8.8588(9), c = 13.0524(16)
Система 2.667Tl2Te –Tl4DyTe3
Tl2Te 698 Моноклинная, С2/с, a = 15.662(8), b = 8.987(4), c = 31.196(12), β = 100.760°
Tl4DyTe3, мол. %    
10 700–706 –
20 706–740 Тетрагональная, I4/mcm, a = 8.9055(8)*, c = 12.7593(13)*
30 706–760 a = 8.9051(8)*, c = 12.7598(13)*
40 725–767 a = 8.9044(7), c = 12.7712(15)
60 748–767 a = 8.8859(7), c = 12.8793(15)
80 760–767 a = 8.8727(9), c = 12.9636(14)
Система 5.333Tl2Te–Tl9DyTe6
Tl9DyTe6, мол. %    
10 699–703  
20 703–722 a = 8.9141(7)*, c = 12.6995(15)*
30 713–730 a = 8.9143(7), c = 12.6990(15)
40 720–737 a = 8.9086(7), c = 12.7392(14)
60 730–743 a = 8.8976(7), c = 12.8237(15)
80 737–743, 1120 a = 8.8842(7), c = 12.9002(14)
90 738–743, 1160 –
100 743, 1190 a = 8.8781(8), c = 12.9762(14)

* Параметры определены из дифрактограмм двухфазных сплавов α + δ соответствующих валовых составов.

Рис. 2.

Порошковые дифрактограммы сплавов по разрезу Tl5Te3–Tl4DyTe3 системы А.

Рис. 3.

Порошковые дифрактограммы сплавов по разрезам Tl2Te–Tl9DyTe6 и Tl2Te–Tl4DyTe3 системы А.

Рис. 4.

Изотермическое сечение при 300 K фазовой диаграммы системы А.

Рис. 5.

Проекции поверхностей ликвидуса и солидуса системы А. Поля первичной кристаллизации: 1 – DyTe; 2 –TlDyTe2; 3 – δ; 4 – α. Красные линии – изученные политермические разрезы.

Рис. 6.

Политермическое сечение Tl2Te–Tl4DyTe3.

Рис. 7.

Политермическое сечение Tl2Te–Tl9DyTe6.

Рис. 8.

Политермическое сечение [В]–Tl4DyTe3. В – сплав состава 50 мол. % Tl5Te3 боковой системы $\frac{8}{3}$Tl2Te–Tl5Te3.

Рис. 9.

Политермическое сечение Tl5Te3–Tl4DyTe3.

Изотермическое сечение при 300 K фазовой диаграммы

На рис. 2 и 3 приведены порошковые дифрактограммы некоторых сплавов по разрезам Tl5Te3–Tl4DyTe3, Tl2Te–Tl9DyTe6 и Tl2Te–Tl4DyTe3.

Видно, что по разрезу Tl5Te3–Tl4DyTe3 (рис. 2) исходные соединения и промежуточные сплавы имеют одинаковую дифракционную картину с некоторым смещением линий отражения, что указывает на образование непрерывного ряда твердых растворов.

По разрезам Tl2Te–Tl9DyTe6 и Tl2Te–Tl4DyTe3 сплавы, содержащие более 30 мол. % Tl9DyTe6, однофазны, а сплавы состава 20 мол. % Tl9DyTe6 (Tl4DyTe3) состоят из двухфазной смеси α + δ (рис. 3).

В табл. 1 приведены параметры кристаллических решеток δ-твердых растворов по вышеуказанным разрезам.

Нами также был изучен ряд сплавов вне указанных разрезов и на основании всех данных РФА построена диаграмма твердофазных равновесий при 300 K (рис. 4). Видно, что подсистема А состоит из трех фазовых полей: α, δ и α + δ. Непрерывный ряд δ-твердых растворов в боковой системе Tl5Te3–Tl4DyTe3 сильно проникает вглубь концентрационного треугольника и охватывает свыше 90% его площади. На основе Tl2Te образуется узкая область гомогенности (α-фаза). Эти однофазные области разделены двухфазным полем α + δ, в котором составы сосуществующих фаз находятся на плоскости элементарного треугольника А. Таким образом, изученная концентрационная область системы Tl–Dy–Te ниже солидуса является самостоятельной подсистемой.

Поверхности ликвидуса и солидуса

Ликвидус системы А (рис. 5) состоит из четырех полей, отвечающих первичной кристаллизации α-, δ-фаз, а также соединений TlDyTe2 и DyTe, существующих за пределами рассмотренной концентрационной области. Эти поля разграничены рядом кривых моновариантных равновесий и нонвариантных точек. Типы и температуры этих равновесий приведены в табл. 2.

Таблица 2.  

Нон- и моновариантные равновесия в системе Tl2Te–Tl5Te3–Tl4DyTe3

Точка или кривая на рис. 5 Равновесие T, K
p1 L + DyTe ↔ Tl4DyTe3 767
p2 L + δ ↔ α 706
p3 L + TlDyTe2 ↔ Tl9DyTe6 743
p4 L + δ ↔ α 703
e L ↔ α + δ 693
U L + DyTe ↔ TlDyTe2 + δ 750
KU L ↔ DyTe + TlDyTe2 1180–750
p2p4; p4e L + δ ↔ α 706–703, 703–693
p1U L + DyTe ↔ δ 767–750
Up3; p3M L + TlDyTe2 ↔ δ 750–743, 743–735

Кривая KU, разграничивающая поверхности ликвидуса TlDyTe2 и DyTe, является фрагментом эвтектической кривой, которая берет начало от точки нонвариантного переходного равновесия L + Dy2Te3 ↔ TlDyTe2 + DyTe, находящейся за пределами данного концентрационного треугольника. Пересечение кривой KU с перитектической кривой p1U приводит к установлению в системе нонвариантного переходного равновесия U (рис. 5, табл. 2). Другая перитектическая кривая разграничивает поверхности ликвидуса TlDyTe2 и δ-фазы. Рис. 2 отражает фрагмент p3M этой кривой, продолжающейся за пределами концентрационного треугольника А.

Таким образом, в отличие от диаграммы твердофазных равновесий (рис. 4), проекция объемной фазовой диаграммы системы Tl–Dy–Te в рассмотренной концентрационной области (рис. 5) не является самостоятельной подсистемой, так как в гетерогенных равновесиях участвуют твердые фазы TlDyTe2 и DyTe (табл. 2), находящиеся вне этой области.

Политермические разрезы

Ниже в контексте с проекциями поверхностей ликвидуса и солидуса (рис. 5), а также диаграммой твердофазных равновесий (рис. 4) рассмотрены боковые составляющие и некоторые политермические разрезы фазовой диаграммы системы А.

Разрез $\frac{{\mathbf{8}}}{{\mathbf{3}}}$Tl2Te–Tl4DyTe3 (табл. 1, рис. 6) является частью квазибинарной системы Tl2Te–DyTe и характеризуется образованием α- и δ-твердых растворов по перитектическим реакциям при 706 и 767 K. Точки перитектики р1 и р2 имеют составы 10 и 40 мол. % Tl4DyTe3 соответственно. Ликвидус состоит из трех кривых, отвечающих первичной кристаллизации α- и δ-фаз, а также соединения DyTe. Предельная растворимость на основе Tl4DyTe3 определена нами из графика зависимости параметров решетки от состава (рис. 5б). Видно, что в пределах области гомогенности δ-фазы эти зависимости линейны и, претерпевая излом при предельном составе δ-фазы (35 мол. % Tl4DyTe3), остаются постоянными.

Разрез $\frac{{{\mathbf{16}}}}{{\mathbf{3}}}$Tl2Te–Tl9DyTe6 (табл. 1, рис. 7), являющийся частью квазибинарной системы Tl2Te–Dy2Te3, также характеризуется образованием широкой области δ-твердых растворов. На Т–х-диаграмме помимо кривых, отвечающих первичной кристаллизации α- и δ-фаз, нашла отражение также кривая ликвидуса соединения TlDyTe2. Горизонтали при 703 и 743 K отвечают нонвариантным перитектическим равновесиям (табл. 2), точки перитектики р3 и р4 имеют составы 60 и 10 мол. % Tl9DyTe6. Предельная растворимость на основе Tl9DyTe6, определенная из концентрационных зависимостей параметров решетки, составляет 30 мол. % Tl9DyTe6 (рис. 7).

Разрез [В]–Tl4DyTe3 (рис. 8), где [В] – сплав состава 50 мол. % Tl5Te3 боковой системы $\frac{8}{3}$Tl2Te–Tl5Te3. Из-за отсутствия необходимых термических эффектов фазовые области при температурах выше 800 K определены на основании общей картины фазовых равновесий (рис. 5) и разграничены пунктиром. Солидус состоит из одной кривой, отвечающей концу кристаллизации δ-фазы.

Разрез Tl5Te3–Tl4DyTe3 (табл. 1, рис. 9) интересен в связи с образованием непрерывного ряда твердых растворов (δ) со структурой Tl5Te3 и тем, что тройное соединение Tl9DyTe6 – второй структурный аналог Tl5Te3 – по своему составу находится в пределах области гомогенности δ-фазы. Как видно из рис. 9, ликвидус состоит из кривых первичной кристаллизации δ-фазы, TlDyTe2 и DyTe. На кривых ДТА не обнаружены термические эффекты, отвечающие ликвидусу DyTe. Область L + DyTe разграничена нами пунктиром в соответствии с рис. 5. Пунктиром также обозначена трехфазная область L + DyTe + TlDyTe2, которая разграничивает две двухфазные области (рис. 9). Анализ кривых ДТА отожженных сплавов показал, что, в отличие от других составов δ-фазы, плавящихся в интервале температур, сплав состава 50 мол. % Tl4DyTe3 (состав Tl9DyTe6) плавится с разложением при постоянной температуре (767 K). С другой стороны, на графике концентрационной зависимости параметров тетрагональной решетки δ-фазы четко фиксируются точки излома при данном составе.

В области составов 0–50 мол. % Tl4DyTe3 наблюдается резкое уменьшением параметра а и увеличение параметра с. Это связано с тем, что замещение половины атомов Tl(2) катионами Dy3+ приводит к усилению химической связи между атомами Dy3+ и Те(2) и уменьшению соответствующих межатомных расстояний. В области составов >50 мол. % Tl4DyTe3 наблюдаются менее выраженные изменения параметров (уменьшение параметра а и увеличение параметра с). По-видимому, в этой области составов одновременно с замещением второй половины атомов Tl(2) со степенью окисления +1 на диспрозий происходит также переход ионов Dy3+ в Dy2+ с несколько большим кристаллографическим радиусом [51]. В совокупности это приводит к менее выраженным изменениям параметров решетки, чем в области составов 0–50 мол. % Tl4DyTe3.

Таким образом, составы Tl9DyTe6 и Tl4DyTe3 δ-фазы отличаются от других тем, что в них все атомы, включая Dy, имеют строго определенные кристаллографические позиции, что характерно для химического соединения. Кроме того, в Tl9DyTe6 диспрозий имеет степень окисления +3, а в Tl4DyTe3 – +2.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе синтезированы тройные соединения Tl9DyTe6 и Tl4DyTe3 – структурные аналоги Tl5Te3. Показано, что они плавятся с разложением по перитектическим реакциям и кристаллизуются в тетрагональной структуре. Для определения полей первичной кристаллизации и гомогенности этих соединений изучены фазовые равновесия в системе Tl–Dy–Te в области составов Tl2Te–Tl5Te3–Tl4DyTe3. Построены фазовые диаграммы боковых составляющих Tl5Te3–Tl4DyTe3 и Tl2Te–Tl4DyTe3, некоторые внутренние политермические разрезы и изотермическое сечение при 300 K фазовой диаграммы, а также проекции поверхностей ликвидуса и солидуса. Установлено, что область гомогенности твердых растворов со структурой Tl5Te3 включает стехиометрические составы соединений Tl9DyTe6 и Tl4DyTe3 и занимает более 90% площади концентрационного треугольника Tl2Te–Tl5Te3–Tl4DyTe3. На основе Tl2Te образуется узкая область твердых растворов. Полученные соединения и твердые растворы представляют интерес как потенциальные термоэлектрические и магнитные материалы.

Список литературы

  1. Кост М.Е., Шилов А.Л., Михеева В.И. Соединения редкоземельных элементов. Гидриды, бориды, карбиды, фосфиды, пниктиды, халькогениды, псевдогалогениды. М.: Наука, 1983. 272 с.

  2. Рустамов П.Г., Алиев О.М., Алиев И.П., Эйнуллаев А.В. Хальколантанаты редких элементов. М.: Наука, 1989. 284 с.

  3. Ярембаш Е.И., Елисеев А.А. Халькогениды редкоземельных элементов. М.: Наука, 1975. 250 с.

  4. Balaram V. // Geoscience Frontiers. 2019. V. 10. № 4. P. 1285. https://doi.org/10.1016/j.gsf.2018.12.005

  5. Huang H., Zhu J.-J. // Analyst. 2019. V. 144. P. 6789. https://doi.org/10.1039/C9AN01562K

  6. Muthuselvam I.P., Nehru R., Babu K.R. et al. // J. Physics: Condens. Matter. 2019. V. 31. № 28. P. 285802. https://doi.org/10.1088/1361-648X/ab1570

  7. Cheikh D., Hogan B.E., Vo T. et al. // Joule. 2018. V. 2. P. 698. https://doi.org/10.1016/j.joule.2018.01.013

  8. Patil S.J., Lokhande A.C., Lee D.W. et al. // J. Colloid Interface Sci. 2017. V. 490. P. 147. https://doi.org/10.1016/j.jcis.2016.11.020

  9. Zhou X.Z., Zhang K.H.L., Xiog J. et al. // Nanotechnology. 2016. V. 27. № 19. P. 192001. https://doi.org/10.1088/0957-4484/27/19/192001

  10. Villars P., Prince A., Okamoto H. Handbook of ternary alloy phase diagrams. Materials Park, OH: ASM International, 1995 (10 Volume Set).

  11. Babanly M.B., Chulkov E.V., Aliev Z.S. et al. // Russ. J. Inorg. Chem. 2017. V. 62. № 13. P. 1703. https://doi.org/10.1134/S0036023617130034

  12. Imamaliyeva S.Z., Babanly D.M., Tagiev D.B., Babanly M.B. // Russ. J. Inorg. Chem. 2018. V. 63. № 13. P. 1703. https://doi.org/10.1134/S0036023618130041

  13. Babanly M.B., Mashadiyeva L.F., Babanly D.M. et al. // Russ. J. Inorg.Chem. 2019. V. 64. № 13. P. 1649. https://doi.org/10.1134/S0036023619130035

  14. Schewe I., Böttcher P., Schnering H.G. // Z. Kristallogr. 1989. B. 188. S. 287.

  15. Бабанлы М.Б., Ахмадьяр А., Кулиев А.А. // Журн. неорган. химии. 1985. Т. 30. № 4. С. 1051. [Babanly M.B., Akhmadyar A., Kuliev A.A. // Russ. J. Inorg. Chem. 1985. V. 30. P. 1051.]

  16. Wacker K. // Z. Kristallogr. Supple. 1991. V. 3. P. 281.

  17. Бабанлы М.Б., Ахмадьяр А., Кулиев А.А. // Журн. неорган. химии. 1985. Т. 30. № 9. С. 2356. [Babanly M.B., Akhmadyar A., Kuliev A.A. // Russ. J. Inorg. Chem. 1985. V. 30. № 9. P. 2356.]

  18. Doert T., Böttcher P. // Z. Kristallogr. 1994. V. 209. P. 95.

  19. Готук А.А., Бабанлы М.Б., Кулиев А.А. // Неорган. материалы. 1979. V. 15. № 8. Р. 1062. [Gotuk A.A., Babanly M.B., Kuliev A.A. // Inorg. Mater. 1979. V. 15. № 8. P. 1062.]

  20. Bradtmöller S., Böttcher P. // Z. Anorg. Allg. Chem. 1993. V. 619. P. 1155.

  21. Blachnik R., Dreibach H.A. // J. Solid State Chem. 1984. V. 52. P. 53.

  22. Doert Th., Asmuth R., Bӧttcher P. // J. Alloys Compd. 1994. V. 290. P. 151.

  23. Бабанлы Д.М., Алиев З.С., Джафарлы Ф.Я. и др. // Журн. неорган. химии. 2011. Т. 56. № 3. С. 483. [Babanly D.M., Aliev Z.S., Dhafarly F.Ya. et al. // Russ. J. Inorg. Chem. 2011. V. 56. № 3. P. 442]. https://doi.org/10.1134/s0036023611030065

  24. Babanly D.M., Tagiyev P.D.B. // Chem. Probl. 2018. № 2. P. 1538.

  25. Shah W.H., Khan W.M. Thermoelectric Properties of Chalcogenide System. In. Electromagnetic Field Radiation in Matter. Intech Open. 2020. https://doi.org/10.5772/intechopen.93248

  26. Kurosaki K., Takagiwa Y., Shi X. Thermoelectric Materials. Principles and Concepts for Enhanced Properties. Walter de Gruyter GmbH. 2020.

  27. Shi Y., Sturm C., Kleinke H. // J. Solid State Chem. 2019. V. 270. P. 273. https://doi.org/10.1016/j.jssc.2018.10.049

  28. Heinke F., Eisenburger L., Schlegel R. et al. // Z. Anorg. Allg. Chem. 2017. V. 643. P. 447. https://doi.org/10.1002/zaac.20160044952

  29. Guo Q., Assoud A., Kleinke H. // Materials Aspect of Thermoelectricity. 2016. P. 405. https://doi.org/10.1201/9781315197029-13

  30. Guo Q., Chan M., Kuropatwa B.A., Kleinke H. // J. Appl. Phys. 2014. V. 116. P. 183702. https://doi.org/10.1063/1.4901460

  31. Kuropatwa B.A., Guo Q., Assoud A., Kleinke H. // Z. Anorg. Allg. Chem. 2014. V. 640. P. 774. https://doi.org/10.1002/zaac.201300577

  32. Kurosaki K., Yamanaka S. // Phys. Status Solidi A. 2013. V. 210. № 1. P. 82. https://doi.org/10.1002/pssa.201228680

  33. Piasecki M., Brik M.G., Barchiy I.E. et al. // J. Alloys Compd. 2017. V. 710. P. 600. https://doi.org/10.1016/j.jallcom.2017.03.280

  34. Barchij I.E., Sabov M., El-Naggar A.M. et al. // J. Mater Sci: Mater Electron. 2016. V. 27. P. 3901. https://doi.org/10.1007/s10854-015-4240-4

  35. Reshak A.H., Alahmed Z.A., Barchij I.E. et al. // RSC Adv. 2015. V. 5. P. 102173. https://doi.org/10.1039/C5RA20956K

  36. Plucinski K.J., Sabov M., Fedorchuk A.O. et al. // Opt. Quant. Electron. 2015. V. 47. P. 185. https://doi.org/10.1007/s11082-014-9899-x

  37. Arpino K.E., Wasser B.D., McQueen T.M. // APL Mat. 2015. V. 3. № 4. P. 041507. https://doi.org/10.1063/1.4913392

  38. Niu C., Dai Y., Huang B. et al. Frühjahrstagung der Deutschen Physikalischen Gesellschaft. Dresden, Germany, 30 Mar 2014–4 Apr 2014.

  39. Isaeva A., Doert Th., Autes G., Yazyev O.V. Search for new topological insulators among halogen-containing Tl5Te3 structural derivatives. New Trends in Topological Insulators. 6–10 July 2015, Donostia-San Sebastian.

  40. Имамалиева С.З., Садыгов Ф.М., Бабанлы М.Б. // Неорган. материалы. 2008. Т. 44. № 9. С. 1054. [Imamaliyeva S.Z., Sadygov F.M., Babanly M.B. // Inorg. Mater. 2008. V. 44. № 9. P. 935.] https://doi.org/10.1134/s0020168508090070

  41. Бабанлы М.Б., Имамалиева С.З., Бабанлы Д.М., Садыгов Ф.М. // Азерб. хим. журн. 2009. № 1. С. 122.

  42. Имамалиева С.З., Гасанлы Т.М., Садыгов Ф.М. и др. // Журн. неорган. химии. 2018. Т. 63. № 2. С. 251. [Imamaliyeva S.Z., Gasanly T.M., Sadygov F.M. // Russ. J. Inorg. Chem. 2018. V. 63. № 2. P. 262.] https://doi.org/10.1134/S0036023618020079

  43. Имамалиева С.З., Гасанлы Т.М., Зломанов В.П., Бабанлы М.Б. // Неорган. материалы. 2017. Т. 53. № 4. С. 354. [Imamaliyeva S.Z., Gasanly T.M., Zlomanov V.P., Babanly M.B. // Inorg. Mater. 2017. V. 53. № 4. P. 361.] https://doi.org/10.1134/S0020168517040069

  44. Imamaliyeva S.Z., Mekhdiyeva I.F., Amiraslanov I.R., Babanlı M.B. // J. Phase Equilibria Diffus. 2017. V. 38. № 5. P. 764. https://doi.org/10.1007/s11669-017-0564-5

  45. Isaeva A., Schoenemann R., Doert T. // Crystals. 2020 V. 10. P. 277. https://doi.org/10.3390/cryst10040277

  46. Guo Q., Kleinke H. // J. Alloys Compd. 2015. V. 630. P. 37. https://doi.org/10.1016/j.jallcom.2015.01.025

  47. Bangarigadu-Sanasy S., Sankar C.R., Dube P.A. et al. // J. Alloys Compd. 2014. V. 589. P. 389. https://doi.org/10.1016/j.jallcom.2013.11.229

  48. Bangarigadu-Sanasy S., Sankar C.R., Schlender P., Kleinke H. // J. Alloys Compd. 2013. V. 549. P. 126. https://doi.org/10.1016/j.jallcom.2012.09.023

  49. Асадов М.М., Бабанлы М.Б., Кулиев А.А. // Изв. АН СССР. Неорган. материалы. 1977. Т. 13. № 8. С. 1407. [Asadov M.M., Babanly M.B., Kuliev A.A. // Izv. Akad. Nauk SSSR, Neorg. Mater. 1977. V. 13. № 8. P. 1407.]

  50. Cerny R., Joubert J., Filinchuk Y., Feutelais Y. // Acta Crystallogr., Sect. C. 2002. V. 58. № 5. P. 163. https://doi.org/10.1107/S0108270102005085

  51. Shannon R.D. // Acta Crystallogr., Sect. A. 1976. V. 32. P. 751.

Дополнительные материалы отсутствуют.

Инструменты

следующая статья выпуска предыдущая статья выпуска содержание выпуска

Журнал неорганической химии

Архивы выпусков Информация о журнале Отправить рукопись в журнал