Известия РАН. Серия географическая, 2023, T. 87, № 2, стр. 219-233

ВВЕДЕНИЕ И ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Критерии определения границ муниципальных образований становятся предметом научной дискуссии: специалисты (в основном, правоведы и экономисты) переходят от перечисления разрозненных и нередко случайных характеристик территории к обоснованиям и теоретическим обобщениям. Наиболее ярко этот подход проявился в новой монографии “Территориальная организация местного самоуправления: тенденции, критерии, перспективы”, в которой представлен анализ географической литературы (работ Т.Г. Нефедовой, С.А. Тархова, В.Е. Шувалова, В.А. Шупера и др.). Авторы подразделяют критерии на управляющие и подчиненные и относят географические к первым (наряду с градостроительными, правовыми и историческими). В частности, указывая на “естественно-географические (природные)” и “искусственные географические” рубежи, авторы считают, что “установление административных границ муниципальных единиц должно следовать таким естественным границам” и любое отступление от них должно быть “тщательно обосновано” (Дементьев и др., 2021, с. 119–120). Представления о местном самоуправлении (МСУ) как институте, связанном с “местом”, территориальным по природе и локализованным в пространстве, формулируют Э. Маркварт и А.Н. Швецов. Они связывают “исторически сложившиеся территории и границы” (“историческую систему расселения”) с самоидентификацией и единством местного сообщества – субъекта права на МСУ, но придают им “важное, но не абсолютное значение” (2017, с. 32–33). Л.А. Шарнина обобщает критерии “целостности единиц муниципального деления”, понимаемой как отсутствие анклавов, образованных естественными барьерами (реками, горами и др.), и “компактности территории”, обеспечивающей единство местного населения (2019, с. 73, 79).

Наименьшее внимание специалисты уделяют территориальной организации МСУ на внутригородском уровне: Э. Маркварт и А.Н. Швецов ограничиваются небесспорной мыслью, что “именно города, а не районы внутри города являются интегрирующим началом, дающим чувство самоидентификации, сопричастности каждому жителю” (2017, с. 58), а Е.И. Хлуднев довольно поверхностно полагает, что “сложности здесь не должно возникнуть, так как в этих городах уже существуют административные районы, ❬…❭ останется только наделить их статусом муниципального образования” (2017, с. 77).

Рассуждения о значимости тех или иных географических факторов для территориальной организации МСУ остаются в известной мере умозрительными до тех пор, пока не будут эмпирически доказаны исследованиями. Но претендовать на решение столь масштабной задачи невозможно без решения задачи подготовительной – разработки и апробации методики количественной оценки характеристик территории муниципальных единиц. В настоящей статье предлагается начать исследование с наиболее часто упоминаемых характеристик – обособленности и целостности.

ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Объектом исследования являются территориальные единицы Санкт-Петербурга: внутригородские административные районы и муниципальные округа (далее в тексте – территориальные единицы), предметом – их пространственные характеристики: обособленность и целостность. Цель работы – оценка обособленности и целостности, задачи – разработка методики оценки, непосредственный расчет показателей и рефлексия полученных результатов.

Под обособленностью в настоящей статье понимается измеримая степень территориального ограничения пешеходных связей жителей территориальной единицы с внешним городским пространством, под целостностью – степень пешеходной связности пространства внутри границ территориальной единицы. Если барьерность понимается авторами как свойство границы, а связность как свойство территории, то обособленность и целостность – как свойства территориальной единицы (района или округа), обусловленные соответственно пешеходной барьерностью и связностью.

Важно подчеркнуть, что объектом исследования выступают искусственные образования, вырезанные из городского пространства по сугубо административным мотивам, поэтому речь идет об оценке характеристик “ландшафтной базы” (термин Б.Б. Родомана) единиц внутригородского деления, которые, хотя часто и носят названия географических и исторических районов, во многих случаях не тождественны им (см. пример Купчинa).

Выбор города федерального значения полигоном исследования позволяет провести оценку на двух иерархических уровнях: дробном окружном и крупном районном. На первом уровне в Санкт-Петербурге действуют 111 муниципальных образований, и хотя все они именуются “внутригородскими”, более широкими ресурсами и полномочиями пользуются 9 городов и 21 поселок в пригородной зоне, менее широкими – 81 муниципальный округ, выделенный на территории города как населенного пункта. Второй уровень составляют 18 административных районов, не имеющих органов МСУ. Десять из них являются полностью внутригородскими (имеют в границах только муниципальные округа), пять полностью пригородными, три “смешанными” (в границы Красносельского района входит г. Красное Село, Выборгского – пос. Левашово и Парголово, Приморского – пос. Лисий Нос). Наделение районов муниципальным статусом – предмет непрерывной дискуссии с начала 1990-х годов и вновь актуализировано планами муниципальной реформы, анонсированной городскими властями в 2021 г.¹¹

В качестве полигонов рассматриваются 81 муниципальный округ и 13 районов без пригородных (для трех “смешанных” районов показатели вынужденно рассчитаны с учетом пригородной периферии). Подход вызван, во-первых, соображениями “чистоты эксперимента”, т.е. оценки сопоставимых по морфологии высоко урбанизированных территорий²². Во-вторых, убеждением, что пригородные города и поселки обладают исторически сложившимися территориями, собственной идентичностью и многолетним опытом советской, а затем муниципальной автономии, состоялись как муниципальные образования и не должны подвергаться вмешательству даже в научных целях – принцип “не навреди” верен и для географии. Дифференциация внутригородского пространства является актуальной проблемой: состоятельность существующего муниципального деления непрерывно подвергается сомнению с момента утверждения в 1997 г.

ОБЗОР РАНЕЕ ВЫПОЛНЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Идеи взаимосвязи обособленности и целостности с социальным потенциалом внутригородского района имеют традицию в отечественной географии, прежде всего в районной планировке, предполагавшей децентрализацию ряда общегородских функций. Разрабатывая модель нового социалистического города, О.А. Константинов (1936, с. 15) писал, что «“Большой Ленинград” будет представлять комплекс отдельных районов-городов, характеризующихся внутренним единством, сильными внутрирайонными связями и теснейшей заинтересованностью населения во всех сторонах производственной и культурной жизни своего района». Реальность модели признают современные географы: “если бы границы Санкт-Петербурга – Ленинграда в XX в. не менялись, как это было, например, в Париже или Нью-Йорке, то, скорее всего, вокруг Санкт-Петербурга ❬…❭ располагалось бы несколько десятков самостоятельных городских поселений” (Дегусарова и др., 2018, с. 28).

Ключевым понятием современной муниципальной географии выступает территориальная идентичность, которая, по мнению Н.Ю. Замятиной и А.Н. Пилясова (2013, с. 187), “связана с легитимацией местного сообщества как самостоятельного субъекта экономического и социального действия”. Опубликованные работы [см. обзор (Карлова, Зюзин, 2014)] освобождают нас от подробного обсуждения теоретических подходов к территориальной идентичности. Отметим лишь, что одним из механизмов формирования явно выраженной территориальной идентичности выступает территориальное ограничение функциональных связей (Замятина, 2012, с. 154).

В последние годы вышли несколько статей, в которых морфология внутригородского района увязана с территориальной идентичностью и развитием местного сообщества. Исследуя окруженный железными дорогами исторический район Карачарово в Москве, Е.В. Карлова и П.В. Зюзин (2014, с. 40) пришли к выводу, что “транспортная изолированность городского пространства создает физические барьеры в повседневном пространственном поведении людей, формирует схожий образ территории у жителей района и определяет степень выраженности их территориальной самоидентификации”, что обеспечивает “необходимые предпосылки для формирования местной самоорганизации (самоуправления)”³³. Обособленность района рассчитана авторами как снижение транспортной проницаемости территории по методике С.А. Тархова (2007) (частное от деления периметра контура границ на число авто-, железно- и воднотранспортных пересечений), разработанной для регионального уровня.

Г.Г. Камкин (2020, с. 27) разрабатывает методику количественной оценки барьерности городской среды, понимаемой как “степень дезинтеграции города на относительно слабо связанные районы, обладающие внутренней целостностью”. Оценка проницаемости географических барьеров рассчитана им как соотношение измерений барьера (длина, ширина, площадь, площадь минимального барьерного периметра) с количеством пешеходных, автомобильных и железнодорожных пересечений. На примере Санкт-Петербурга автором сделан смелый вывод, что “локальный патриотизм на уровне административных районов непосредственно связан со степенью барьерности границ” (Камкин, 2018, с. 174), к сожалению, не подкрепленный количественной оценкой барьерности.

Вернакулярная школа, оперирующая понятиями территориальной самоидентификации и самоорганизации людей, отрицает прямую обусловленность формирования внутригородских сообществ физическими границами: отсутствие последних “ведет к размыванию границ сообщества”, но “существуют границы, которые не привязаны к территориальным различиям” (Пузанов, 2013, с. 35).

Влияние границ явно прослеживается в краеведческой литературе, отражающей субъективное восприятие крупных исторических районов Петербурга. Так, раздел о территории муниципального округа Автово поэтически озаглавлен авторами “Меж стальных магистралей” (Автово, 2016, с. 18). Д.В. Шаляпин (2014, с. 45) определяет границы современного района Купчино наблюдением, что “простота коммуникаций внутри района и, наоборот, сложность прохода−проезда за его пределы, позволяет четко выделить территорию, ограниченную линиями четырех железных дорог”, почти в 11 раз превышающую площадь одноименного муниципального округа. Вернакулярное членение исторического района Гражданка на “ФРГ” (“фешенебельный район Гражданки”) и “ГДР” (“Гражданка дальше ручья”) С. Григорьев объясняет как пространственными (“символической границей стал Муринский ручей”), так и социальными различиями: по представлениям местных жителей, “ФРГ” “заселялся непростыми людьми”, а социальный состав “ГДР” был “более разношерстным и менее интеллигентным” (цит. по: Глезеров, 2013, с. 361−362).

Анализ определений местного сообщества как субъекта МСУ приводит И.В. Мерсиянову (2010, с. 156) к выводу, что “многие делают акцент на его территориальной целостности”. Однако внутренняя целостность внутригородского района, не раз упомянутая авторами приведенных цитат, изучена мало. Впервые исчисление территориальной целостности (цельности) района проведено В.Н. Бугроменко (1980) в отношении обслуживания пассажирским транспортом (на примере Красноармейского района Волгограда), но работа остается едва ли не единственной. Пешеходная связность сохраняется в поле внимания урбанистов и антропологов: отметим описание морфологии петербургского квартала (Козырева, 2015), графоаналитическое исследование пешеходной связности функционально однородных районов Санкт-Петербурга (Герман, 2021), идеи связности пешеходных маршрутов в центре города и центральных местах жилых районов в концепции Стратегии пространственного развития Екатеринбурга (Стратегия, 2017, с. 134–135).

Зарубежные исследования ведутся в парадигме пространственного синтаксиса городов (Hillier and Нanson, 1984), утвердившейся с развитием геоинформационных систем, прежде всего Spase syntax. Хотя чувствительность программного обеспечения для оценки пешеходных коммуникаций подвергается критике (Douvlou, 2008), предприняты попытки оценки внутригородских муниципальных образований Санкт-Петербурга по шаговой доступности объектов (Смирнов, 2022). Зарубежные реляционные подходы к городским исследованиям применяются в изучении локальных социальных процессов в обособленных пространствах, таких как Канонерский остров⁴⁴ (Агафонова, 2013; 2015).

Перечисленные исследования обнаруживают ряд методологических проблем. Существующие методики оценки барьерности разработаны для более высокого уровня (регионального, общегородского) и недостаточно чувствительны на локальном, в результате исследования ведутся на крайних по своим характеристикам полигонах (Карачарово, Канонерский остров) и не могут быть распространены на районы с менее выраженной барьерностью. Препятствия для муниципальных исследований создает неразработанность методики оценки целостности внутригородского района, которые в настоящее время руководствуются транспортными аспектами барьерности и связности пространства, игнорируя пешеходные коммуникации, – более значимые для ежедневных социальных взаимодействий внутри местного сообщества, доступности органов МСУ и центров предоставления муниципальных услуг для жителей.

ДАННЫЕ И МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЙ

Разработанная нами методика оценки обособленности и целостности внутригородских территориальных единиц состоит из шести основных этапов.

На первом этапе собраны картографические данные. С портала OpenStreetMap (ОSМ) получены пешеходный граф, границы районов и муниципальных округов, границы жилых кварталов и микрорайонов, слои землепользования и жилой застройки, которые скачаны через pbf-файл, загруженный с портала BBBike.org с помощью python-библиотеки pyrosm. С портала “Открытые данные Санкт-Петербурга” получен набор “Технические паспорта многоквартирных жилых домов” (ТПМКД), включающий географические координаты зданий⁵⁵. Поскольку данные оказались неточными или неполными, проведена их обработка. С целью очистки данных пешеходного графа из выгруженного полного графа с тегом highway исключены участки, которые не допускают транзитное движение пешеходов: проезжие части улиц и дорог с автомобильным движением (кроме внутриквартальных проездов с тегами residential и living street) и пешеходные сети внутри закрытых территорий (на предприятиях, в полосе отвода железных дорог, подземной инфраструктуре метрополитена, на территориях с платным входом, таких как зоопарк и ботанический сад и т.д.). Выгруженный из ОSМ набор полигонов жилых кварталов по тегу landuse = residential оказался неполным и дополнен кварталами, сгенерированными на основе ТПМКД, кварталов землепользования OSM, полигонов зданий и принятых за условные границы кварталов линейных объектов (улично-дорожная сеть, реки, железные дороги и т.д.).

На втором этапе в границах полигона исследования сгенерирована гексагональная сетка с размером ребра гексагона в 12.5 м, который выбран подбором для повышения чувствительности оценки и соответствует длине створа одного из малых пешеходных мостов Санкт-Петербурга – Митрополичьего моста через реку Монастырку. Центроид каждой гексагональной клетки спроецирован на граф, от каждой спроецированной точки построена изолиния в 400 м, полученные изолинии спроецированы на гексагональную сетку. Подсчитано число изолиний, пересекающих каждую гексагональную клетку и проведено нормирование числового ряда; таким образом получена гексагональная сетка с расчетными значениями барьерной функции городской среды (рис. 1). Чем ниже числовой показатель в гексагоне, тем выше в нем показатель барьерности, максимальной барьерностью обладает гексагон, через который не проходит ни одна изолиния.

Рис. 1.

Структура пешеходной барьерности городской среды Санкт-Петербурга с наложением границ муниципальных образований (без пригородных районов).

На третьем этапе путем последовательного наложения на структуру районных и муниципальных границ рассчитаны индексы обособленности территориальных единиц Санкт-Петербурга. Получены значения в диапазоне от 51.35 до 99.87 условных единиц.

На четвертом этапе сгенерирована структура пешеходной связности жилых кварталов. На основе гексагональной сетки построен граф, ребро которого имеет вес, равный среднему значению барьерности клеток, соединенных данным ребром. Для муниципальных округов от каждого жилого квартала построен маршрут ко всем жилым кварталам внутри соответствующего муниципального округа по графу, полученному на предыдущем шаге (веса ребер в границах рассматриваемых кварталов имеют минимально возможное значение – 0). Таким образом выстроена матрица попарных расстояний N × N, где N – количество кварталов в границах муниципального округа. Главная диагональ матрицы – нулевая. Используя полученную матрицу, с помощью алгоритма кластеризации DBSCAN с заданным минимальным количеством кластеров равным 2 определены кластеры кварталов (рис. 2).

Рис. 2.

Кластеризация жилых кварталов в границах муниципальных образований Санкт-Петербурга (без пригородных районов).

Для административных районов алгоритм повторяет вышеизложенный с тем исключением, что вместо жилых кварталов используются кластеры, полученные при расчете для муниципальных округов. Описанные алгоритмы выполнены соответственно для всех муниципальных округов и административных районов в полигоне исследования.

На пятом этапе рассчитаны индексы целостности территориальных единиц, за которые приняты рассчитанные средние значения попарных расстояний между всеми кластерами в границах каждой территориальной единицы. Поскольку в результате расчета получены значения в большом диапазоне (от 6 до 47 442), они приведены к показателям целостности соответ-ствующих территориальных единиц методом наименьших квадратов по формуле, предложенной к.ф.-м.н. А.Ю. Кондратьевым:

В результате получены значения с диапазоном от 54.97 до 99.02 условных единиц.

На шестом этапе для каждой территориальной единицы рассчитана интегральная оценка в наиболее простом виде среднего арифметического соответствующих показателей обособленности и целостности.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Получены следующие показатели обособленности и целостности территориальных единиц Санкт-Петербурга (табл. 1), таблица отсортирована по убыванию интегральной оценки.

Обособленность. Расчеты показывают высокое среднее значение обособленности районов и широкую дисперсию значений для муниципальных округов (рис. 3). Максимальные показатели обособленности обусловлены островным положением (Василеостровский и Петроградский районы; округ Морские ворота), для муниципальных округов также значимы железные дороги (Автово), в том числе в сочетании с гидрографией (Малая Охта) и крупными автомобильными дорогами (Пороховые, Константиновское), для окраинных округов с крупным квартальным типом застройки (Сергиевское, № 15) – автомобильные дороги. Практически на всем протяжении граница Санкт-Петербурга и Ленинградской области носит барьерный характер, что влияет на обособленность приграничных территориальных единиц. В целом для муниципальных округов наблюдается инверсия центр-периферийной модели.

Рис. 3.

Обособленность районов (а) и муниципальных округов (б) Санкт-Петербурга.

Наименьшая обособленность выявлена для небольших муниципалитетов в старой части города (Кронверкское, Семеновский, № 78 и др.). Ниже среднегородского показатель обособленности всех шести округов Центрального района, пяти из шести – в Петроградском, четырех из шести – в Адмиралтейском, а среди районов – у Адмиралтейского района. Помимо плотной исторической застройки важным фактором служит наследие сталинского районного деления, проведенного по политическим мотивам и не связанного с морфологией городской среды (Страхов, 2022). Преобладание в хорошо функционально зонированном Калининском районе муниципалитетов с обособленностью ниже среднего (семь из девяти) можно объяснить лишь стохастичностью муниципальных границ.

Корреляционный анализ выявляет лишь одну зависимость от основных характеристик территории и только для районов: обособленность несколько выше в районах с низкой плотностью населения (табл. 2), но ценность вывода снижает малое число наблюдаемых объектов.

Целостность. Показатели целостности, напротив, показывают высокие корреляции с характеристиками территории: для районов – отрицательную с периметром границ, площадью территории, людностью, и положительную – с плотностью населения; для муниципальных округов – отрицательную с периметром границ и площадью, людность не значима.

Средние показатели целостности муниципальных округов заметно выше районных: наилучший районный показатель (Адмиралтейский район) ниже значений 43 муниципальных округов. Близкие к абсолютным значения целостности зафиксированы для территорий массовой жилой застройки 1970-х годов (Красненькая речка, Северный, Юго-Запад, Купчино и др.), формирующих отчетливые кластеры (рис. 4), а в центральной части города – между Каменноостровским пр. и Большим пр. Петроградской стороны (Введенский, Кронверкское).

Рис. 4.

Целостность районов (а) и муниципальных округов (б) Санкт-Петербурга.

Наихудшие показатели в “смешанных” районах за счет пригородной периферии (Красносельский, Приморский, Выборгский), а также в Красногвардейском и Московском районах за счет влияния растянутых полицентричных округов Полюстрово и Пулковский меридиан. Низкие показатели зафиксированы в других периферийных муниципалитетах (Горелово, Коломяги, Лахта-Ольгино и др.), а показатели значительно ниже среднего также в промышленном “сером поясе” (Финляндский округ, Волковское, Московская застава и др.). Для целого ряда округов-лидеров оказывается ненезначимым наличие внутренних физических барьеров (например, железные дороги на востоке Автова и севере Сергиевского), поскольку они не влияют на связность жилой зоны.

Интегральная оценка. Если диапазон оценок обособленности и целостности весьма широк, расчет значений интегральной оценки приводит к сжатию ряда, подтверждая комплементарность данного показателя. Средние оценки районов и округов практически идентичны, однако пространственные модели для них различны (рис. 5).

Рис. 5.

Интегральная оценка обособленности и целостности районов (а) и муниципальных округов (б) Санкт-Петербурга.

Среди районов высокие интегральные показатели у островных районов, наименьшие зафиксированы для “смешанных”, наблюдается отрицательная связь с периметром границ, площадью территории и людностью. Показатели муниципальных округов не демонстрируют значимых связей с параметрами территории. Зоны с более высокой интегральной оценкой выявлены на юго-западе (с фокусом в Автово), севере (Сергиевское, № 15), юге (Балканский) и востоке (Малая Охта). Показатели центральных округов в основном ниже средних за исключением Острова Декабристов, совмещающего водные границы с типом квартальной застройки 1970-х годов.

Сопоставление показателей районов с медианными показателями муниципальных округов на их территории (табл. 3) приводит к выводу, что обособленность муниципальных округов несколько ниже (в среднем по городу на 13%), а целостность заметно выше (в среднем по городу на 20%) показателей соответствующих районов.

Для шести периферийных районов разница в целостности муниципальных округов столь велика, что медианный показатель муниципалитетов превосходит районный (в этой группе все три “смешанных” района). Показатели для трех южных районов равновесны, и лишь для четырех центральных районов интегральная оценка выше (в среднем на 9%) медианных показателей расположенных в них муниципальных округов, главным образом, за счет относительно низкой барьерности муниципальной границы. Если принимать обособленность и целостность за определяющие критерии муниципального деления, выявленные соотношения требовали бы разукрупнения муниципалитетов в периферийных районах и укрупнения в центральных.

ВЫВОДЫ

Обособленность и целостность – измеримые характеристики внутригородской территории и могут быть рассчитаны на основе пешеходного графа. Предложенные структуры позволяют оценить обособленность и целостность любой внутригородской территории, а также моделировать территории с заданными показателями обособленности и целостности. Предложенная методика оценки и полученные результаты открывают возможности количественных исследований соотношений морфологии территории и территориальной идентичности в любых территориальных единицах, а не только на наиболее контрастных полигонах. Изменение размера ребра гексагона позволяет настраивать оптику измерений в соответствии с особенностями морфологии полигона. Представленная методика обеспечивает значительно большую чувствительность по сравнению с существующими методами оценки, разработанными для объектов крупного ранга.

Обособленность и целостность внутригородских территориальных единиц находятся в слабой отрицательной связи между собой (корреляция для районов – 0.37, для округов – 0.43) и заданы политикой расселения и застройки города. Ведущим фактором для территориального устройства Санкт-Петербурга является наследие советских практик АТД, не учитывавших субъектность местного населения и во многих случаях морфологию территории, воспроизведенное муниципальным делением 1990-х годов. Выявлена слабая связность периферийных муниципальных округов как с приграничной территорией Ленинградской области, так и с пригородными городами и поселками Санкт-Петербурга.

Два уровня территориального устройства Санкт-Петербурга демонстрируют более высокую обособленность районов и большую целостность муниципальных округов, однако интегральные оценки равновесны. Концентрация территорий с повышенным интегральным показателем в периферийных частях Санкт-Петербурга свидетельствует о наибольшем соответствии принципам обособленности и целостности внутригородского района модели крупной квартальной застройки 1970-х годов (с большой долей обобщения их можно представить “районами-городами” в форме, редуцированной расширением городской черты). Если принять обособленность и целостность территориальных единиц за основу территориальной организации МСУ в Санкт-Петербурге, в первую очередь территориальным преобразованиям подлежат единицы с наихудшей интегральной оценкой, причем в одних случаях это районы, а в других – муниципальные округа.

Действительно ли обособленность и целостность внутригородской территории способствуют развитию МСУ, предмет специального исследования, которое будет проведено авторами на основе данных, представленных в настоящей статье.