Известия РАН. Серия географическая, 2022, T. 86, № 5, стр. 665-675

ВВЕДЕНИЕ

Российская модель урбанизации характеризуется значительными пространственными контрастами. В этих условиях демографическое развитие городских агломераций и их центров носит гетерогенный характер. Наблюдаются не только внутри-, но и значительные межагломерационные различия, обусловленные неоднородностью протекания миграционных и демографических процессов.

Очевидно, что важнейшим показателем формирования агломераций служит динамика численности населения. Особую остроту процессы динамики приобретают вследствие очередного витка ухудшения демографической ситуации, связанного с приходом малочисленных поколений и уменьшением числа женщин детородного возраста во второй половине 2010 – начале 2020-х годов. Поскольку большая часть населения агломераций концентрируется в их ядрах, для понимания процессов развития важен анализ изменения численности населения в городах, выполняющих роль центров. Не вызывает сомнений тот факт, что изменение численности населения в городах-ядрах и периферийных населенных пунктах агломерации происходит по-разному, однако исследование внутриагломерационных различий в данной конкретной статье не предусмотрено.

Целью исследования выступает разработка типологии городов-центров городских агломераций Европейской России по характеру демографического развития. Анализ выполнен на примере городов пяти федеральных округов (Северо-Западного, Центрального, Южного, Северо-Кавказского и Приволжского).

Изучению городских агломераций посвящено немало работ отечественных и зарубежных авторов. Основные теоретические положения российской геоурбанистики, касающиеся развития городских агломераций, сформулированы в трудах Г.М. Лаппо, П.М. Поляна и др. (Лаппо, 2011; Лаппо и др., 2007; Полян, 1988). Опираясь на данные исследования, мы произвели отбор примеров для изучения городов-центров (или ядер) городских агломераций Европейской России.

Различные аспекты демографических и миграционных процессов привлекают внимание исследователей во всех странах. Например, демографические процессы в сельско-городской окраине венгерских агломераций рассматривают Г. Вашарус с соавторами (Vasarus et al., 2018). На основе статистических данных за 1991–2004 гг. Н. Кабищ и Д. Хаасе представили диверсификацию демографических траекторий развития городов-ядер и периферийных районов 158 европейских городских агломераций (Kabisch and Haase, 2011). Влияние демографического спада на экономическую устойчивость агломераций Центральной Европы выявили К. Стекерова и А. Данилисова (Stekerova and Danielisova, 2016). Исследование миграционно-демографических тенденций позволило Емельяновой Н.В. с соавторами оценить современное состояние и разработать сценарии формирования городских агломераций Сибири (Emelyanova et al., 2019). Параметры демографического развития российских агломераций рассмотрены в работах Е.В. Антонова, А.Г. Махровой, П.Л. Кириллова (Антонов, 2020; Антонов, Махрова, 2019; Кириллов, Махрова, 2020). В работах Н.В. Зубаревич (2008, 2017) проанализированы различия в уровне развития агломераций, в том числе роль городов-ядер агломераций с населением свыше полумиллиона человек. Интересные результаты о перераспределении населения между российскими городами – региональными центрами и их ближним окружением под влиянием внутрирегиональных миграций получены Л.Б. Карачуриной и Н.В. Мктрчяном (Карачурина, Мктрчян, 2013; Мкртчян, Карачурина, 2021). В статье А.А. Анохина с соавторами (2014) высказывается мнение о том, что численность населения выступает важнейшим фактором социально-экономического развития городов. Вместе с тем сравнительная комплексная оценка демографического развития городов-центров городских агломераций Европейской России пока не проводилась.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Информационной основой данного исследования послужили статистические данные Росстата за 2012–2019 гг., размещенные в открытом доступе по 54 городам-ядрам городских агломераций Европейской России. Центрами таких агломераций являются города с численностью населения более 250 тыс. чел. (за исключением Кавминводской полицентрической агломерации¹¹), большинство которых одновременно выполняют и регионально-столичную административную функцию. Было установлено, что темпы роста городского населения в целом и в городах-ядрах в частности, невелики. На 1 января 2012 г. общая численность населения исследуемых городов составляла 43.8 млн чел., или 55.6% всего городского населения, а к концу 2019 г. она выросла до 45.9 млн чел. (т.е. на 2.12 млн чел., или на 4.6%), при этом доля населения этих городов в структуре городского населения Европейской России возросла несколько меньше – до 56.8% (на 1.2%)²².

Однозначного и четкого определения понятия “демографическое развитие” пока не выработано. В данной работе под демографическим развитием городской агломерации понимается изменение численности населения и его структуры в конкретных пространственных границах. Основное внимание направлено на анализ количественных абсолютных и относительных показателей динамики общей численности населения, соотношения миграционных и воспроизводственных процессов (Стешенко, 2013; Щитова и др., 2020).

Предлагаемая типология – результат использования методов сводки и группировки данных по трем основным критериям. В качестве ведущего критерия использовался показатель интенсивности динамики численности населения, который оценивался по темпам прироста населения: высокий, средний, низкий, очень низкий прирост; низкая, средняя и высокая убыль населения в среднем за год.

Границы интервалов определялись по формуле:

С учетом соотношения компонентов прироста/убыли населения в городах-ядрах выделено шесть типов агломераций: I – с высоким приростом (1.39–2.54%), II – со средним приростом (0.71–1.38%), III – с низким приростом (0.03–0.70%), IV – с очень низким приростом (0.05–0.42%), V – с низкой убылью (от –0.09 до ‒0.42%), VI – со средней убылью (от –0.43 до ‒0.79%) и высокой убылью (от –0.80 до –1.16%).

Каждый тип был разделен на группы по второму критерию – источнику изменения населения. На основе соотношения коэффициентов естественного и миграционного прироста/убыли было выделено три группы: (ЕП + МП)/(ЕУ + МУ) – население растет/сокращается за счет как естественного, так и миграционного прироста; (ЕП)/(ЕУ) – население растет/сокращается за счет превышения естественного прироста над миграционным приростом; (МП)/(МУ) – население растет/сокращается за счет превышения миграционного прироста над естественным приростом.

Третий критерий – соотношение видов миграционных потоков по направлениям (международные, межрегиональные, внутрирегиональные) в миграционном приросте/убыли населения – позволил выделить подгруппы.

На основании этих трех критериев была разработана типологическая таблица, состоящая из 147 ячеек, в которые были внесены города-ядра с соответствующими показателями и признаками. Однако некоторые ячейки оказались незаполненными, так как в исследуемой совокупности соответствующие примеры не встречены; “пустые” ячейки были удалены. В некоторых ячейках оказалось только по одному объекту. Полученная типология носит динамических характер, поэтому возможно изменение количества городов в той или иной группе по мере развития доминирующих тенденций. Вместе с тем было принято решение объединить два последних типа – со средней и высокой убылью, включающих по одному городу (табл. 1). Все группировки выделялись на основе расчета средних показателей за период наблюдений – 2012–2019 гг. Результаты типологии отражены также на рис. 1.

Рис. 1.

Типы городов-центров городских агломераций Европейской России по характеру демографического развития в 2012–2019 гг. Составлено авторами по данным Росстата.

Дополнительно был проведен сравнительный анализ прироста численности населения за 2012–2015 и за 2016–2019 гг., позволивший выявить основные траектории динамики демографического развития городов (табл. 2).

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Проведенная типология не претендует на исчерпывающий анализ демографических процессов в городах-ядрах, но позволяет понять основные тренды их развития. Проанализируем результаты проведенной группировки и определим общие и специфические черты протекания демографических процессов в наиболее важных центрах агломераций Европейской России.

Тип I (высокий прирост населения): характерны высокие показатели как миграционного, так и естественного прироста. Миграционный прирост обеспечивают все виды миграции населения (международная, межрегиональная и внутрирегиональная). К данному типу относятся Сочи, Краснодар, Калининград и Севастополь³³. В этих городах на 1 января 2020 г. проживало 2.2 млн чел., или 4.8% населения всех городов-ядер Европейской России, против 1.9 млн чел. (или 4.3%) в 2012 г. В них локализованы 46.7% городских жителей своих регионов. Именно города-ядра аккумулировали большую часть прироста городского населения. Так, в Калининградской области и Краснодарском крае общий прирост городского населения был на 5.3 п. п. ниже, чем в городах-ядрах. Рост численности населения в Севастополе наблюдается с 2014 г., и, хотя к 2020 г. темпы прироста замедлились, тенденция сохраняется, что связано, вероятно, с прибытием военнослужащих и их семей.

Тип II (средний прирост). К нему относятся 14 городов, однако источники прироста в них не одинаковы. По преобладанию компонентов демографического развития выделено три группы: МП + ЕП – население растет за счет естественного и миграционного прироста, ЕП – население растет только за счет естественного прироста и МП – население растет только за счет миграционного прироста. Внутри группы МП + ЕП города разделились на две подгруппы – с присутствием всех видов миграционных потоков и с преобладанием международной и внутрирегиональной миграции. К первой подгруппе относятся крупнейшие, активно растущие российские города Москва, Санкт-Петербург, Казань, а также два города меньшей людности, но с благоприятным качеством жизни: город-курорт Ессентуки и Белгород⁴⁴. Во вторую подгруппу вошли Ставрополь, Чебоксары, Киров и Йошкар-Ола, рост населения которых обеспечивает в первую очередь внутрирегиональная миграция в сочетании с невысоким притоком мигрантов из-за рубежа.

Вторая группа (ЕП) представлена Грозным, в котором миграционные потери с избытком перекрываются высоким естественным приростом. Третья группа (МП) делится на две подгруппы: с приростом за счет международных, межрегиональных и внутрирегиональных потоков миграции (Воронеж) и с приростом за счет международных и внутрирегиональных потоков (Саранск и Курск). В городах данного типа сосредоточена половина населения городов-ядер Европейской России – 23.64 млн чел., или 51.4% (22.02 млн чел., или 50.3%, в 2012 г). В этих городах проживает бо́льшая часть городских жителей регионов – 66.3%. Прирост численности городского населения в регионах в целом был ниже на 0.6 п. п., чем в городах-ядрах.

Тип III (низкий прирост) – самый многочисленный (20 городов) и разнообразный. Первая группа включает города с невысоким приростом численности населения за счет положительного естественного и миграционного прироста (ЕП + МП). Она состоит из двух подгрупп: в первой (Уфа, Ижевск и Оренбург) население пополняется за счет международной и внутрирегиональной миграции благодаря пестрому этническому составу, сохранению в регионе сельского миграционного потенциала, близости государственных границ. Вторая подгруппа является, скорее, эксклюзивом. Обнаружен единственный город (Пятигорск) с преобладанием иммиграции. Исключительное положение Пятигорска обусловлено его административным статусом как столицы Северо-Кавказского федерального округа и специфической этнической структурой с повышенной долей народов Южного Кавказа.

Во вторую группу (ЕП) вошли города, в которых естественный прирост едва перекрывает растущий миграционный отток. Среди них выделяется подгруппа с преобладанием убыли населения в другие регионы (Махачкала, Астрахань и Вологда). Набережные Челны занимает особое место в этой группе и представляет пример крупного города, население которого сокращается в значительной мере за счет оттока внутри региона. Город явно проигрывает Казани конкурентную борьбу за население.

Третья группа (МП) – самая многочисленная группа в Европейской России, она объединяет города с низким миграционным приростом и делится на две подгруппы. Первая – с разноплановым миграционным притоком (Ростов-на-Дону, Ярославль, Симферополь и Рязань) – объединяет достаточно привлекательные, многофункциональные города, которые кроме международных и внутрирегиональных “перехватывают” небольшое количество межрегиональных миграционных потоков. Им несколько проигрывают представители второй подгруппы (Петрозаводск, Пермь, Тверь, Тамбов, Кострома, Владимир, Ульяновск и Калуга), население которых незначительно растет только за счет мигрантов из своего региона и зарубежных. Дополнительным фактором, сдерживающим демографическое развитие ряда из них (например Твери, Костромы, Владимира, Калуги) выступает расположение вблизи главного метрополитенского ареала страны. Доля населения городов-центров третьего типа сокращается. В настоящее время она составляет 23.4% (10.77 млн чел.) населения городов-ядер Европейской России против 23.8% (10.42 млн чел.) в 2012 г. Эти города концентрируют 43.0% городского населения своих регионов, и прирост населения в них на 0.4 п. п. выше, чем в остальных городах.

Тип IV (крайне низкий, практически нулевой, прирост) представлен одной подгруппой – миграционный прирост за счет международных и внутрирегиональных потоков (Саратов, Череповец, Липецк и Пенза). В этих городах-ядрах сосредоточено более половины городского населения соответствующего региона, которое в целом сокращается.

Тип V (низкая убыль) – делится на три группы. В первой (ЕУ + МУ) население городов сокращается за счет естественной и миграционной убыли. Выделяются две подгруппы – с преобладанием межрегиональных миграций (Брянск и Архангельск) и с сочетанием межрегиональной и внутрирегиональной миграции (Самара). Миграционная убыль в Самаре не вполне отражает реальную ситуацию и связана с изменениями в жилой застройке. Строительство крупных жилых комплексов в окрестностях города с относительно более низкими ценами на землю вызвало массовые переселения городских жителей в пригородные населенные пункты и формальное сокращение людности Самары⁵⁵.

Достаточно необычная демографическая ситуация сложилась во второй группе, население которой сокращается преимущественно за счет естественной убыли (ЕУ), несмотря на наличие небольшого миграционного прироста. Особое место занимает Нижний Новгород, в котором наблюдается слабый прирост за счет всех видов миграции. Более многочисленная подгруппа (Волгоград, Смоленск, Орёл, Иваново) включает города со слабым положительным сальдо миграции, но не привлекающими мигрантов из других регионов страны.

Третья группа (МУ) объединяет города, население которых сокращается за счет высокого миграционного оттока, перекрывающего естественный прирост. Исключительная ситуация сложилась во Владикавказе, население которого (как, впрочем, и всей Республики Северная Осетия – Алания) убывает почти исключительно за счет отъезда в другие регионы. Еще более сложная обстановка прослеживается в Тольятти и Кисловодске, которые как менее мощные центры полицентрических агломераций теряют население за счет не только межрегиональной, но и внутрирегиональной миграции.

Тип VI (средняя и высокая убыль населения) объединяет города с негативным характером демографического развития. Сюда вошли Тула, с достаточно высокой естественной убылью, не компенсированной очень слабым миграционным приростом. Неблагоприятная половозрастная структура населения в сочетании с гравитационным воздействием соседней Москвы не оставляют городу шансов для демографического роста. Высокая миграционная убыль в другие регионы характерна для Мурманска. Сокращается численность и в других городских населенных пунктах агломерации, хотя и несколько медленнее (на 2.4 п. п.), чем в столице.

Как уже отмечалось, данная типология отражает среднюю картину демографического развития в 2012–2019 гг., однако сравнение данных начала (2012–2015 гг.) и конца (2016–2019 гг.) рассматриваемого периода демонстрирует нарастание пессимистических тенденций в большинстве крупных и крупнейших городов-центров городских агломераций (см. табл. 2). Прирост населения сокращается практически во всех городах, причем наиболее заметно – в самых “благополучных”: Краснодаре и Казани – в 1.5 раза, Сочи – в 1.7, Санкт-Петербурге – в 2.5, Белгороде – в 3, в Севастополе – в 7 раз. Исключение составили всего четыре города, в которых прирост незначительно, но вырос – Калининград, Ессентуки, Грозный и Киров. В большинстве городов Европейской России в конце первого десятилетия XXI в. естественный прирост был положительный, к началу 2020-х годов он становится отрицательным, исчерпываются и резервы миграционного прироста. Целый ряд городов теряют свои позиции и перемещаются в группы с худшими показателями. Так, Оренбург из группы с низким приростом перемещается в группу с низкой убылью. Большая группа городов, среди которых есть и миллионники (Нижний Новгород, Самара, Саратов), демонстрировавшие очень низкий, но все же прирост, теряют и его. В несколько раз увеличилась убыль в городах с отрицательным приростом (Мурманск, Тула, Орёл).

ВЫВОДЫ

В соответствии с основными демографическими параметрами проведена типологическая группировка городов-ядер городских агломераций Европейской России. Выявлено шесть основных типов демографического развития городов, различающихся по показателям темпов изменения численности населения, соотношению коэффициентов естественного и миграционного прироста, направленности миграционных потоков (международные, межрегиональные, внутрирегиональные потоки).

Тренды демографического развития городов-ядер агломераций Европейской России имеют значительные территориальные отличия. Преобладающим источником роста большинства городов-ядер Европейской России является миграция населения. Для большинства городов-ядер характерны замедленные темпы демографического развития: численность населения слабо растет или остается неизменной. Более 20% городов не имеют перспектив роста людности, население в них не растет или даже убывает. Кроме того, прослеживается общее сокращение доли городского населения в ряде регионов. Факторами неблагоприятных тенденций демографического развития выступают:

– положение в зоне Крайнего Севера (Архангельск, Мурманск);

– отсутствие собственных ресурсов социально-экономического развития, углубление депрессивных тенденций в сочетании с близостью мощного конкурента (Иваново, Тула, Смоленск, Орёл) “выталкивают” население в близлежащий мегаполис, что, так или иначе, отмечается во многих исследованиях, например Т.Г. Нефедовой (2020), фиксирующей процессы сжатия пространства в центре Европейской России;

– снижение демографического потенциала и отток населения провоцируется, в том числе, ориентированием ряда городов на депрессивные отрасли, не имеющие перспектив в современной экономике (Пенза, Саратов, Тула), как отмечают некоторые исследователи (Анохин и др., 2014);

– экономический спад, ухудшение социальной и бизнес-среды, общая стагнация в ряде городов обусловлены невысоким качеством жизни (в 2017 г. Тольятти занял предпоследнее место в рейтинге качества жизни городов России⁶⁶). Даже некоторые города-миллионники (Волгоград, Нижний Новгород) не демонстрируют преимуществ демографического развития, а в некоторых случаях проигрывают своим менее крупным соседям. Эти города сохраняют свою провинциальность и не пытаются наращивать потенциал, формировать собственную специфику или манифестировать современные тенденции социально-экономического развития для повышения аттрактивности. Данный вывод согласуется с полученными ранее, например, выводами Н.В. Зубаревич (2008, 2017). Одновременно, расширяя свои пространственные границы за счет расползания селитебных зон, крупнейшие города занимают земли сельскохозяйственного назначения, не успевая перевести их в городской статус. В результате, формальная численность горожан сокращается, а селян – возрастает.

Неоднозначная ситуация складывается в центрах единственной действительно полицентрической Кавминводской агломерации. Демографическое развитие городов-ядер здесь протекает по-разному. Безусловный лидер по темпам роста – Ессентуки. При этом Пятигорск, имеющий административный статус центра Северо-Кавказского федерального округа, явно ему проигрывает, хотя и сохраняет пока наибольшую численность населения. Кисловодск устойчиво теряет население. Несмотря на благоприятные природные условия, курорты не притягивают жителей других регионов страны. Снижение миграционной привлекательности (по сравнению с советским временем или даже первыми годами постсоветского периода) свидетельствует о стагнации и отсутствии четкой стратегии социально-экономического развития курортного региона, заметно ухудшившемся имидже территории, в том числе и под влиянием негативной медийной информации.

Явное благоприятное демографическое развитие характерно только для четырех городов: Севастополя, Краснодара, Сочи и Калининграда, которые выделяются наиболее устойчивыми показателями прироста населения. Это обусловлено, в первую очередь, экономико-географическим положением, а во вторую – относительно высокими (по сравнению с другими городами) темпами экономического роста. Более низкие статистические показатели прироста населения в Москве и Санкт-Петербурге не вполне соответствуют действительности. Очевидно, что приток населения в эти города очень значителен, но, представлен, по большей мере, трудовыми мигрантами и отходниками, которые не учитываются в официальной статистике, как жители города.

Позитивные тенденции естественного движения носят крайне ограниченный характер и сохраняются за счет более молодой возрастной структуры населения. В относительно выгодном положении находятся города, расположенные в регионах с неисчерпанным потенциалом миграции населения из сел и малых городов (Киров, Воронеж, Саранск, Курск).

Одним из факторов положительного естественного прироста выступает этническая структура населения. Приток в города “сельских этносов” способствует их модернизации, но в то же время формирует гибридные сообщества, сохраняющие традиционные стереотипы демографического поведения. Вместе с тем нельзя не отметить, что рост населения за счет естественного прироста ряда этнических групп, имеет свои ограничения. Вступая в последнюю фазу демографического перехода и урбанизируясь, этносы перенимают и новые черты современной модели семьи, при этом снижаются, а в ряде случаев (например в Казани, Владикавказе) практически исчерпываются возможности естественного воспроизводства, что подтверждается и нашими более ранними исследованиями (Соловьев и др., 2020).

Перспективным направлением дальнейшей разработки данной проблематики представляется изучение внутриагломерационных особенностей демографического развития городских агломераций, выявление различий между центрами, их пригородами, ближней и дальней периферией. В дальнейшем возможно также сопоставление полученных результатов по российским агломерациям с другими агломерациями мира, в том числе в контексте развития процессов урбанизации/реурбанизации, субурбанизации (периурбанизации), эксурбанизации. Несомненно, что в характере демографического развития появятся новые тенденции и трансформации, в том числе и в связи с последствиями эпидемии коронавирусной инфекции, что также требует своего углубленного анализа.

Представленные эмпирические результаты могут быть полезны при разработке или корректировке стратегий пространственного развития регионов России.